Везде
К проблеме распространения технологических знаний в области железообработки
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
К проблеме распространения технологических знаний в области железообработки
Аннотация
Код статьи
S086960630005666-1-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Завьялов В. И. 
Аффилиация: Институт археологии РАН
Адрес: Москва, Россия
Терехова Н. Н.
Аффилиация: Институт археологии РАН
Адрес: Москва, Россия
Выпуск
Номер 3
Страницы
19-25
Аннотация

Археометаллографические данные позволяют говорить о существовании на территории Восточной Европы уже в переходный период от эпохи бронзы к раннему железному веку (XI– VII вв. до н.э.) двух технологических моделей. Их формирование связано с двумя путями распространения знаний о черном металле из Анатолии. Один из путей, формирующий “кавказскую” модель, проходил через Закавказье на Северный Кавказ. Второй путь шел через Грецию и Балканы и далее на территорию Центральной и Восточной Европы.

Ключевые слова
Восточная Европа, переходный период, археометаллография, технологическая модель
Классификатор
Дата публикации
23.08.2019
Всего подписок
89
Всего просмотров
719
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1 Проблема зарождения и распространения черной металлургии является актуальной до настоящего времени, несмотря на то, что она давно занимает внимание ученых. По словам Л. Моргана, “производство железа было величайшим из событий в истории человеческого опыта, не знающим ничего сходного и не имеющим себе равного, в сравнении с которым все другие изобретения и открытия представляются незначительными или, по крайней мере, подчиненными” (1935. С. 28).
2 Большинство исследователей склоняются к той точке зрения, что первоначальным очагом зарождения железной индустрии была Анатолия (рисунок). Основанием для такого вывода является существование в этом регионе всех необходимых условий для подобной производственной деятельности: осознание свойств рудных минералов, способных превращаться в металл (опыт эпохи бронзы), пиротехнические сооружения, достижение высоких температур за счет искусственного дутья, освоение углежжения (Waldbaum, 1978. P. 23). Многолетние археологические исследования на Ближнем Востоке позволили выявить целую серию железных артефактов из Анатолии, относящихся ко второй половине III тыс. до н.э. К таким находкам относят следующие предметы: лезвие кинжала с золотой рукоятью, две булавки с золотыми головками, подвеска, крестообразная бляшка, фрагменты ножа (Аладжа Хююк, Alaçahöyük, 2400–2100 гг. до н.э.), крученый браслет из Tilmen Höyük, фрагмент корродированного железного предмета (Тарсус, 2100 г. до н.э.) (Eisin, 1976. P. 225; Yalçin, 1999. P. 179; Waldbaum, 1978. P. 20).
3 В первой половине II тыс. до н.э. железные предметы уже широко представлены в памятниках Восточного Средиземноморья. Находки из черного металла этого времени известны не только на территории Анатолии, но и в Месопотамии, Египте, на Крите и Кипре. Во второй половине этого тысячелетия железные артефакты найдены на территории Греции, Эгейских островов, Балкан, Леванта, Закавказья, Восточной Европы. В это же время начинается распространение знаний о металлургии железа, о чем свидетельствуют металлургические комплексы XIV–XIII вв. до н.э., открытые в Леванте, Восточной Грузии и Сербии (Абрамишвили, 1961; Абрамишвили, Микеладзе, 1970; Liebowitz and Folk, 1984; Stojić, 2006).
4 Проблеме распространения железа из Анатолии уделял большое внимание Р. Плейнер. При этом ученый считал Европу вторичной зоной освоения железной индустрии. На карте, которую он разместил в своей работе “Early iron metallurgy in Europe” (Pleiner, 1980. P. 382) и позднее уточнил в монографии “Iron in Archaeology. The European Bloomery Smelters”, автор намечает следующие пути диффузии знаний о черной металлургии: через Грецию и Балканы в Западную и Восточную Европу, второй путь – через Кавказ в Северное Причерноморье и Поволжье (Pleiner, 1980. P. 376; 2000. P. 30). При этом Р. Плейнер опирался на чисто археологические данные – находки железных артефактов.
5 Учитывая важность поставленной проблемы, мы еще раз обращаемся к ней, строя свои выводы на технологических данных, полученных в результате археометаллографического исследования артефактов с территории Восточной Европы.
6 Накопленные к настоящему времени археологические свидетельства о распространении железа на территории Восточной Европы позволили уточнить некоторые выводы Р. Плейнера и обосновать с технологической точки зрения пути распространения железной индустрии в Восточной Европе.
7 В памятниках Восточной Европы древнейшие изделия из черного металла относятся к концу II тыс. до н.э. (Бидзиля и др., 1983; Граков, 1958; Чижевский, 2012; Шрамко и др., 1977; Шрамко, Буйнов, 2012). Эти единичные находки свидетельствуют о первом знакомстве местных племен с новым металлом. Археометаллографические исследования таких находок пока немногочисленны. Изучено всего четыре предмета с территории Украины: три ножа и шило. Один нож оказался откован целиком из кричного железа (поселение Любовка, рубеж II–I тыс. до н.э.) (Радзiевська, Шрамко, 1980. С. 103), второй – из железа со следами случайной (?) науглероженности (поселение Оскол, XI–IX вв. до н.э.) (Бидзиля и др., 1983. С. 18), третий – из сырцовой малоуглеродистой стали (поселение Червонный Шлях-1, XI– IX вв. до н.э.) (Буйнов, 2003. С. 6). Шило (поселение Ташлык 1, XIII в. до н.э.) изготовлено из кричного железа, местами слабо науглероженного. В процессе ковки заготовка несколько раз складывалась и сваривалась. На это указывают цепочки шлаков, интерпретированные автором исследования как сварные швы (Бидзиля и др., 1983. С. 15).
8 Таким образом, мы имеем дело с начальным этапом в железообработке, который еще полностью укладывается в рамки технологии позднего бронзового века. Никаких специфических приемов, характерных именно для обработки черного металла, в это время на территории Восточной Европы не зафиксировано.
9 Переходный этап от бронзовой индустрии к индустрии железа на территории Восточной Европы приходится на IX – середину VII в. до н.э. и фиксируется в материалах памятников Северного Кавказа и Северного Причерноморья. Этот этап характеризуется значительным ростом числа железных изделий и расширением категориального состава.
10 Накопленные в настоящее время аналитические (археометаллографические) данные, характеризующие технологию изготовления древнейших железных изделий, позволяют заключить, что уже в это время на территории Восточной Европы начинают формироваться разные технологические модели, в основе которых лежат различные технологические традиции.
11 Под технологической моделью мы понимаем совокупность трех взаимозависимых составляющих, таких как технико-технологический стереотип, производственные традиции и инокультурные воздействия. Технико-технологический стереотип включает определенный набор и соотношение признаков, характеризующих материал, категориальный состав, приемы и способы изготовления изделий в конкретной археологической культуре. Технико-технологический стереотип в кузнечном производстве представляет устойчивый элемент культуры. Закрепление технико-технологического стереотипа и передача его из поколения в поколение на протяжении длительного времени составляют суть производственных традиций.
12 Две различные технологические традиции хорошо прослеживаются на примере материалов переходного периода от бронзы к железу из памятников Северного Причерноморья и Северного Кавказа (Терехова, Эрлих, 2002). Их можно обозначить как “восточноевропейская” и “закавказская/переднеазиатская”.
13 “Восточноевропейская” традиция формировалась в степной и лесостепной зонах Северного Причерноморья в белозерское время (XI–X/IX вв. до н.э.) (Терехова, Эрлих, 2002. С. 135). Ее основу составлял технико-технологический стереотип, основанный на использовании простых технологических приемов – формовка изделий целиком из железа или сырцовой малоуглеродистой стали, то есть непосредственного продукта сыродутного процесса.
14 Характерная особенность “закавказской” технологической традиции заключается в использовании таких специфических для обработки черного металла приемов, как цементация и термообработка (следует отметить, что термообработка присутствует исключительно в виде мягкой закалки и нормализации, структурное выражение которых – сорбит и сфероидизированный перлит). Использование таких высокотехнологичных для своего времени приемов позволяло значительно повышать механические свойства изделий.
15

16 Как уже было отмечено, указанные традиции легли в основу формирования двух различных технологических моделей. Соответственно их можно назвать восточноевропейской и кавказской. Восточноевропейская модель документируется материалами из памятников степной и лесостепной зоны Восточной Европы IX–VIII вв. до н.э. (Клин Яр III, Пшиш, Кубанский и Псекупский могильники, Софиевка, Верхний Бишкинь, Субботово) (Терехова, 1997; Терехова и др., 1997. С. 48–55; Шрамко и др., 1977). По всей видимости, восточноевропейская модель складывалась под влиянием кузнечных традиций гальштата. Археологические материалы, опубликованные в последнее время, свидетельствуют, что носители гальштатских культурных традиций оказали достаточно сильное влияние на развитие культуры населения не только Прикарпатья и Западной Волыни, но также всей лесостепной части Северного Причерноморья (Кашуба, 2012. С. 237; Крушельницкая, 1991. С. 24; Левицкий, Кашуба, 2011. С. 153). По данным металлографических исследований железных артефактов из гальштатских памятников здесь использовались в основном простые технологические приемы: ковка изделий из железа и сырцовой стали. Термообработка не была известна, а изделия с преднамеренно науглероженными лезвиями (цементация) представлены в единичных экземплярах (Pleiner, 1980. P. 388, 389; Hošek, 2010).
17 Другая модель (“кавказская”) прослежена по материалам из памятников Северного и Центрального Кавказа (Фарс, Сержень-Юрт, Тлийский могильник) (Вознесенская, 1975; Терехова, 1999; 2002). Она формируется на основе опыта железообработки закавказских центров. Закавказскими мастерами искусственное получение стали было освоено уже в конце II тысячелетия до н.э. (Абрамишвили, 1961; Абрамишвили, Микеладзе, 1970). В свою очередь закавказский центр развивался под влиянием ближневосточного очага, где приемы цементации и термообработки известны не позднее XII в. до н.э. Именно такой специфический прием термообработки как мягкая закалка (на сорбит) зафиксирован при анализе серии железных артефактов из Урарту (Piaskowski, Wartke R.-B., 1989. S. 93). Можно предполагать, что мастера Закавказья, тесно связанные культурно-исторически с Анатолией, восприняли как металлургическую инновацию, так и высокотехнологичные приемы железообработки.
18 Представляется, что две модели отражают разные пути проникновения знаний о железе в Восточную Европу из единого очага (Терехова, Эрлих, 2002), расположенного в Юго-Западной Азии. Один из них, формирующий “кавказскую” модель, проходил через Закавказье на Северный Кавказ. Второй путь шел через Грецию и Балканы и далее на территорию Центральной и Восточной Европы.
19 Требует объяснения факт формирования разных технологических моделей при существовании единого источника распространения знаний о железообработке (Анатолия). Дело в том, что открытие таких передовых для раннего железного века способов обработки черного металла, как цементация и термообработка, в Малой Азии приходится на конец II тыс. до н.э. (Fritz et al., 1991; Wheeler, Maddin, 1980). Но именно в это время из-за нашествия “народов моря” (конфедерации варварских племен севера Средиземного и Эгейского моря) в XIII–XII вв. до н.э. разрушается ряд цивилизаций Малой Азии (в том числе Хеттское царство). Соответственно нарушаются производственные контакты между ближневосточными и европейскими центрами. Поэтому распространения инновационных технологи- ческих знаний на запад и далее в Восточную Европу не происходит. В северо-восточном же направлении, в Закавказье и на Северный Кавказ, препятствий для передачи технологических знаний не существовало. Технологические инновации в Закавказье и на Северном Кавказе, распространенные в культурно близкой среде, долгое время составляли профессиональные секреты местных мастеров и до середины I тыс. до н.э. не оказывали существенного воздействия на другие регионы Восточной Европы.
20 Итак, накопленные в настоящее время археометаллографические данные, характеризующие технологию производства древнейших железных изделий на территории Восточной Европы, позволяют говорить о существовании уже в переходный период от эпохи бронзы к раннему железному веку двух технологических моделей. Их формирование мы увязываем с двумя путями распространения знаний о черном металле из Анатолии.

Библиография

1. Абрамишвили Р.М. К вопросу об освоении железа на территории Восточной Грузии // Вестник Государственного музея Грузии. 1961. Т. XXII–B. С. 292–382 (На груз. яз.; рез. на рус. яз.).

2. Абрамишвили Р.М., Микеладзе Т.К. К истории освоения железа в Закавказье и Малой Азии // Actes du VII-e Congrés International des sciences prehistoriques. Prague, 21–27 août, 1966. Prague: Institut d’Archéologie de l’Académie Tchécoslovaque des Sciences à Prague, 1970. P. 29–31.

3. Бидзиля В.И., Вознесенская Г.А., Недопако Д.П., Паньков С.В. История черной металлургии и металлообработки на территории УССР (III в. до н.э. – III в. н.э.). Киев: Наук. думка, 1983. 110 с.

4. Буйнов Ю.В. Поселення бондарихінської культури біля с. Червоний Шлях на Харківщині // Вісник Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна. 2003. № 594. Історія. Вип. 35. С. 4–13.

5. Вознесенская Г.А. Технология производства железных предметов Тлийского могильника // Очерки технологии древнейших производств. М.: Наука, 1975. С. 76–116.

6. Граков Б.Н. Старейшие находки железных вещей в европейской части территории СССР // СА. 1958. № 4. С. 3–9.

7. Кашуба М.Т. О гальштатте и Гальштатте в Северном Причерноморье – современное состояние исследований // Археологические вести. № 18. СПб.: ИИМК РАН, 2012. С. 232–252.

8. Крушельницкая Л.И. Северо-Восточное Прикарпатье в эпоху поздней бронзы и раннего железа (проблемы этнокультурных процессов): дис. … д-ра ист. наук в форме научного доклада. Киев, 1991.

9. Левицкий О.Г., Кашуба М.Т. Курганы у с. Котюжень на юге Среднего Поднестровья и проблема “фрако-киммерийских” древностей (опыт изучения “пустых” погребений) // Археологические вести. 2011. № 17. С. 239–258.

10. Морган Л. Древнее общество. Л.: Ин-т народов Севера, 1935. 352 с.

11. Радзiевська В.Є., Шрамко Б.А. Новi археологiчнi пам’ятки на Харькiвщинi // Археологiя. 1980. № 33. С. 100–108.

12. Терехова Н.Н. Результаты металлографического исследования кузнечных изделий предскифского и скифского времени из памятников Пятигорья и Чечни // Некоторые вопросы культурных и этнических связей населения Северного Кавказа в эпоху поздней бронзы – раннего железа. Армавир: Армавирский гос. пед. ин-т, 1997. С. 64–70.

13. Терехова Н.Н. К вопросу о происхождении черного металла из могильника Фарс/Клады // Лесков А.М., Эрлих В.Р. Могильник Фарс/Клады. М.: Гос. музей Востока, 1999. С. 158–161.

14. Терехова Н.Н. Технологические традиции в обработке черного металла из могильника Сержень-Юрт // Козенкова В.И. У истоков горского менталитета. Могильник эпохи поздней бронзы – раннего железа у аула Сержень-Юрт, Чечня. М.: Памятники исторической мысли, 2002. С. 151–154.

15. Терехова Н.Н., Розанова Л.С., Завьялов В.И., Толмачева М.М. Очерки по истории древней железообработки в Восточной Европе. М.: Металлургия, 1997. 318 с.

16. Терехова Н.Н., Эрлих В.Р. К проблеме перехода к раннему железному веку на Северном Кавказе. Две культурно-исторические традиции // Материальная культура Востока. Вып. 3. М.: Гос. музей Востока, 2002. С. 134–152.

17. Чижевский А.А. К вопросу о начале раннего железного века в Волго-Камье // Российский археологический ежегодник. № 2. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2012. С. 383–399.

18. Шрамко Б.А., Фомин Л.Д., Солнцев Л.А. Начальный этап обработки железа в Восточной Европе (доскифский период) // СА. 1977. № 1. С. 57–74.

19. Шрамко И.Б., Буйнов Ю.В. Переход от бронзы к железу в Днепро-Донецкой лесостепи // Российский археологический ежегодник. № 2. СПб.: Изд-во ГЭ, 2012. С. 309–332.

20. Esin U. Die A n fange der Metallwendung und Bearbeitung in Anatolien (7500–2000 v. Chr.) // Les debuts de la metallurgie: Coll XXIII (Nice, 1976) / Ed. H. Müller-Karpe. Paris: Centre national de la recherche scientifique, 1976. S. 209–246.

21. Fritz V., Maddin R., Muhly J.D., Stech T. The iron from Kinneret // Materiały archeologiczne. T. XXVI. Kraków, 1991. P. 97–104.

22. Hošek J. Sekery s raménky pohledem metalografa // Z dějin hutnictví. 40. Praha: Národní technické muzeum, 2010. S. 6–14.

23. Liebowitz H., Folk R. The Dawn of Iron Smelting in Palestine: The Late Bronze Age Smelter at Tel Yin’am. Preliminary Report // Journal of Field Archaeology. 1984. Vol. 11, iss. 3. P. 265–280.

24. Pernicka E. Gewinnung und Verbreitung der Metalle in prähistorischer Zeit // Jarbuch Römisch-Germanisches Zentralmuseumdes. 37. Mainz: Verlag des Römisch-Germanischen Zentralmuseums, 1990. S. 21–129.

25. Piaskowski J., Wartke R.-B. Technologische Untersuchungen an einigen urartäischen Eisenobjekten aus Toprakkale // Forschungen und Berichte. Bd. 27. Berlin: Staatliche Museen zu Berlin, 1989. S. 89–113.

26. Pleiner R. Early Iron Metallurgy in Europe // The coming of the age of iron. New Haven: Yale University Press, 1980. P. 375–415.

27. Pleiner R. Iron in Archaeology. The European Bloomery Smelters. Praha: Archeologický Ústav AV ČR, 2000. 400 s.

28. Stojić M. Ferrous metallurgy center of the Brnjica cultural group (14th–13th centuries BC) at the Hisar site in Leskovac // Metalurgija – Journal of Metallurgy. 2006. V. 12. № 2-3. P. 105–110.

29. Waldbaum J.C. From bronze to iron. Göteborg: Paul Åströms förlag, 1978. 106 p.

30. Wheeler T.S., Maddin R. Metallurgy and Ancient Man // The coming of the age of iron. New Haven: Yale university press, 1980. P. 99–126.

31. Yalçin Ü. Early Iron metallurgy in Anatolia // Anatolian Studies. 1999. V. 49. P. 177–187.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести