Пойма Камы: реконструкция среды обитания древних и средневековых сообществ Среднего Предуралья

Зарецкая Наталия Е.; Лычагина Евгения Л.; Лаптева Елена Г.; Трофимова Светлана С.; Чернов Алексей В.

doi:10.31857/S086960630008253-7

Русский

Главная>Номер 1>Пойма Камы: реконструкция среды обитания древних и средневековых сообществ Среднего Предуралья

Пойма Камы: реконструкция среды обитания древних и средневековых сообществ Среднего Предуралья

Оглавление

Аннотация Оценить Содержание публикации

Библиография Комментарии

Пойма Камы: реконструкция среды обитания древних и средневековых сообществ Среднего Предуралья

Аннотация

Код статьи

S086960630008253-7-1

Тип публикации

Статья

Статус публикации

Опубликовано

Авторы

Зарецкая Наталия Е. Связаться с автором

Аффилиация: Институт географии РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва

Лычагина Евгения Л.

Аффилиация:
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет
Пермский государственный национальный исследовательский университет
Адрес: Российская Федерация, Пермь

Лаптева Елена Г.

Аффилиация: Институт экологии растений и животных УрО РАН
Адрес: Российская Федерация, Екатеринбург

Трофимова Светлана С.

Аффилиация: Институт экологии растений и животных УрО РАН
Адрес: Российская Федерация, Екатеринбург

Чернов Алексей В.

Аффилиация: Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова
Адрес: Российская Федерация, Москва

Выпуск

Номер 1

Страницы

44-59

Аннотация

В статье представлены результаты комплексных исследований, проведенных с целью реконструкции среды обитания древнего человека в Чашкинском геоархеологическом районе (бассейн верхней Камы, Среднее Предуралье) на детальной хронологической и событийной канве голоцена. Было установлено, что активное освоение региона часто совпадало с маловодными периодами. В раннем голоцене в регионе развивались леса таежного типа. Существовавшие в то время мезолитические стоянки располагались на определенном расстоянии от русла реки. Основным занятием населения была охота. В среднем голоцене развивались смешанные леса подтаежного типа. Со среднеатлантическим климатическим оптимумом совпадает широкое распространение неолитических стоянок, которые располагались по краям террасы на берегу Камы или ее залива. Основными занятиями населения была охота и различные способы рыбной ловли. Около 4200 кал. л.н. фиксируется глобальное похолодание на границе среднего и позднего голоцена, характеризующееся засушливыми условиями. В это время берега Камы населяли представители гаринской энеолитической культуры. Стоянки располагались на низких поверхностях вблизи воды, что было обусловлено уменьшением водности реки. Рыболовство играло ведущую роль в хозяйственных занятиях населения. Во второй половине I тыс. н.э. в регионе появилось средневековое население, стоянки которого были приурочены к речкам и ручьям, впадающим в озеро. Основу хозяйственных занятий составляли земледелие и домашнее скотоводство, в то время как охота и рыболовство играли второстепенную роль.

Ключевые слова

Верхнее Прикамье, голоцен, мезолит, неолит, энеолит, средневековье, палеоэкология, комплексные исследования

Источник финансирования

Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ, проект № 17-46-590037; исследования седиментационных палеоархивов проведены в соответствии с планами НИР ИГ РАН (тема № 0127-2019-0008); палеоэкологичекие исследования проведены в соответствии с планами НИР ИЭРиЖ УрО РАН.

Классификатор

Получено

27.12.2018

Дата публикации

27.03.2020

Всего подписок

Всего просмотров

734

Оценка читателей

0.0 (0 голосов)

Цитировать Скачать pdf Скачать JATS

ГОСТ	Зарецкая Н. Е. , Лаптева Е. Г. , Лычагина Е. Л. , Трофимова С. С. , Чернов А. В. Пойма Камы: реконструкция среды обитания древних и средневековых сообществ Среднего Предуралья // Российская археология. – 2020. – Номер 1 C. 44-59 . URL: https://rosarchras.ru/s086960630008253-7-1/?version_id=13993. DOI: 10.31857/S086960630008253-7
MLA	Chernov, Aleksey V, Lapteva, Elena G, Lychagina, Evgenia L, Trofimova, Svetlana S, Zaretskaya, Nataliya E "The Kama flood plain: reconstruction of the natural habitat of ancient and medieval communities in the Middle Cis-Urals." Russian archeology. 1 (2020).:44-59. DOI: 10.31857/S086960630008253-7
APA	Chernov A., Lapteva E., Lychagina E., Trofimova S., Zaretskaya N. (2020). The Kama flood plain: reconstruction of the natural habitat of ancient and medieval communities in the Middle Cis-Urals. Russian archeology. no. 1, pp.44-59 DOI: 10.31857/S086960630008253-7

Библиография

1. Бобринский А.А. Гончарство Восточной Европы. Источники и методы изучения. М.: Наука, 1978. 272 с.

2. Зарецкая Н.Е., Чернов А.В. Палеорусловой и радиоуглеродный анализы Чашкинского геоархеологического микрорегиона // Крыласова Н.Б., Лычагина Е.Л., Белавин А.М., Скорнякова С.В. Археологические памятники Чашкинского озера. Пермь: Изд-во Пермского гос. гуманитар.-пед. ун-та, 2014. С. 492–496.

3. Карманов В.Н., Чернов А.В., Зарецкая Н.Е., Панин А.В., Волокитин А.В. Опыт применения данных палеорусловедения в археологии на примере изучения средней Вычегды (европейский Северо-Восток России) // АЭАЕ. 2013. № 2 (54). С. 83–93.

4. Крыласова Н.Б., Лычагина Е.Л., Белавин А.М., Скорнякова С.В. Археологические памятники Чашкинского озера. Пермь: Изд-во Пермского гос. гуманитар.-пед. ун-та, 2014. 565 с.

5. Лаптева Е.Г. Палинологические исследования на археологических памятниках в районе Чашкинского озера // Крыласова Н.Б., Лычагина Е.Л., Белавин А.М., Скорнякова С.В. Археологические памятники Чашкинского озера. Пермь: Изд-во Пермского гос. гуманитар.-пед. ун-та, 2014. С. 502–512.

6. Лаптева Е.Г., Зарецкая Н.Е., Косинцев П.А., Лычагина Е.Л., Чернов А.В. Первые данные о динамике растительности Верхнего Прикамья в среднем и позднем голоцене // Экология. 2017. № 4. С. 267–276.

7. Лычагина Е.Л., Зарецкая Н.Е. Итоги радиоуглеродного анализа археологических памятников Чашкинского геоархеологического района // Вестник Пермского университета. История. 2015. № 1. С. 132–140.

8. Лычагина Е.Л., Зарецкая Н.Е., Чернов А.В., Лаптева Е.Г., Трофимова С.С., Зиновьев Е.В. Палеоэкологические исследования в районе Чашкинского озера (Среднее Предуралье) // Седьмые Берсовские чтения: материалы Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием (2–4 декабря 2014 г.) / Отв. ред. В.Д. Викторова. Екатеринбург: Квадрат, 2016. С. 294–302.

9. Лычагина Е.Л., Митрошин Е.Н. Предварительные итоги исследований мезолитических памятников на восточном берегу Чашкинского озера // Вестник Пермского научного центра. 2016. № 3. С. 92–99.

10. Лычагина Е.Л., Митрошин Е.Н., Поплевко Г.Н. Сравнительная характеристика каменного инвентаря неолитических памятников Верхнего и Среднего Прикамья // АЭАЕ. 2017. Т. 45. № 4. С. 24–33.

11. Лычагина Е.Л., Сарапулов А.Н. Орудия рыболовного промысла на археологических памятниках Чашкинского микрорегиона // Самарский научный вестник. 2018. Т. 7. № 4. С. 177–182.

12. Лычагина Е.Л., Чернов А.В., Зарецкая Н.Е., Лаптева Е.Г., Трофимова С.С. Чашкинское озеро и древний человек в голоцене // Неолитические культуры Восточной Европы: хронология, палеоэкология, традиции: материалы междунар. науч. конф. СПб.: ИИМК РАН, 2015. С. 183–189.

13. Митрошин Е.Н., Лычагина Е.Л. Характеристика хозяйственных занятий населения Верхнего Прикамья в эпоху мезолита (по результатам трасологического анализа) // XXI Уральское археологическое совещание: материалы Всерос. науч. конф. с междунар. участием. Самара: Изд-во Самарского гос. соц.-пед. ун-та: Порто-Принт, 2018. С. 51–53.

14. Митрошин Е.Н., Лычагина Е.Л., Поплевко Г.Н., Цыгвинцева Т.А. Комплексный анализ каменного инвентаря мезолитической стоянки Чашкинское Озеро XI // Поволжская археология. 2017. № 3. С. 26–47.

15. Никитин В.П. Палеокарпологический метод. Томск: Изд-во Томского гос. ун-та, 1969. 82 с.

16. Овеснов С.А. Конспект флоры Пермской области. Пермь: Изд-во Пермского гос. ун-та, 1997. 252 с.

17. Bronk Ramsey C. Comment on “The Use of Bayesian Statistics for 14C-dates of chronologically ordered samples: a critical analysis” // Radiocarbon. 2000. V. 42. P. 199–202.

18. Bronk Ramsey C. Radiocarbon calibration and analysis of stratigraphy: the OxCal program // Radiocarbon. 1995. V. 37. P. 425–430.

19. Faegri K., Iversen J. Textbook of pollen analysis. New York: Hafner Ptess, 1974. 295 p.

20. Lychagina E., Zaretskaya N., Chernov A., Lapteva E. Interdisciplinary studies of the Cis-Ural Neolithic (Upper Kama basin, Lake Chashkinskoe): palaeoecological aspects // Documenta Praehistorica. 2013. V. XL. Р. 209–218.

21. Prentice I.C., Guiot J., Huntley B., Jolly D., Cheddadi R. Reconstructing biomes from palaeoecological data: a general method and its application to European Pollen Data at 0 and 6 ka // Climate Dynamics. 1996. V. 12. P. 185–194.

22. Reimer P.J., Baillie M.G.L., Bard E., Bayliss A., Beck J.W., Blackwell P.G., Bronk Ramsey C., Buck C.E., Burr G.S., Edwards R.L., Friedrich M., Grootes P.M., Guilderson T.P., Hajdas I., Heaton T.J., Hogg A.G., Hughen K.A., Kaiser K.F., Kromer B., McCormac F.G., Manning S.W., Reimer R.W., Richards D.A., Southon J.R., Talamo S., Turney C.S.M., Plicht J. van der, Weyhenmeyer C.E. IntCal09 and Marine09 radiocarbon age calibration curves, 0-50000 years cal BP // Radiocarbon. 2009. V. 51. P. 1111–1150.

23. Walker M.J.C., Berkelhammer M., Björck S., Cwynar L.C., Fisher D.A., Long I.J., Lowe J.J., Newnham R.M., Rasmussen S.O., Weiss H. Formal subdivision of the Holocene Series/Epoch: a Discussion Paper by a Working Group of INTIMATE (Integration of ice-core, marine and terrestrial records) and the Subcommission on Quaternary Stratigraphy (International Commission on Stratigraphy) // Journal of Quaternary Science. 2012. V. 27. № 7. P. 649–659.

24. Zaretskaya N.E., Hartz S., Terberger T., Savchenko S.N., Zhilin M.G. Radiocarbon chronology of the Shigir and Gorbunovo archaeological bog sites, Middle Urals, Russia // Radiocarbon. 2012. V. 54. P. 783–794.


1	Чашкинский геоархеологический район расположен в пригороде г. Березники и южной части Соликамского района Пермского края. Он получил свое название от Чашкинского озера – системы соединенных протоками палеорусел р. Камы, протягивающихся с севера на юг. На сегодняшний день здесь известно более 20 археологических памятников (рис. 1): 5 мезолитических, 11 неолитических, 2 эпохи энеолита и 4 средневековых (Лычагина, Сарапулов, 2018; Крыласова и др., 2014). С 2012 г. в Чашкинском геоархеологическом районе проводятся комплексные палеоэкологические и археологические исследования (Лычагина, Чернов и др., 2015; Лычагина, Зарецкая и др., 2016; Lychagina et al., 2013).	<p>Чашкинский геоархеологический район расположен в пригороде г. Березники и южной части Соликамского района Пермского края. Он получил свое название от Чашкинского озера – системы соединенных протоками палеорусел р. Камы, протягивающихся с севера на юг. На сегодняшний день здесь известно более 20 археологических памятников (рис. 1): 5 мезолитических, 11 неолитических, 2 эпохи энеолита и 4 средневековых (Лычагина, Сарапулов, 2018; Крыласова и др., 2014). С 2012 г. в Чашкинском геоархеологическом районе проводятся комплексные палеоэкологические и археологические исследования (Лычагина, Чернов и др., 2015; Лычагина, Зарецкая и др., 2016; Lychagina et al., 2013).</p> <p>Чашкинский геоархеологический район расположен в пригороде г. Березники и южной части Соликамского района Пермского края. Он получил свое название от Чашкинского озера – системы соединенных протоками палеорусел р. Камы, протягивающихся с севера на юг. На сегодняшний день здесь известно более 20 археологических памятников (рис. 1): 5 мезолитических, 11 неолитических, 2 эпохи энеолита и 4 средневековых (Лычагина, Сарапулов, 2018; Крыласова и др., 2014). С 2012 г. в Чашкинском геоархеологическом районе проводятся комплексные палеоэкологические и археологические исследования (Лычагина, Чернов и др., 2015; Лычагина, Зарецкая и др., 2016; Lychagina et al., 2013).</p>

2	Подпись к рисунку/медиа Рис. 1. Расположение археологических памятников в Чашкинском районе. Условные обозначения: а–г – археологические памятники (а – мезолит, б – неолит, в – энеолит, г – средневековье); д – границы пойменных генераций; е–к – палеорусла пойменных генераций (е – третьей, ж – четвертой, з – пятой, и – шестой, к – седьмой). Арабскими цифрами даны номера памятников, арабскими цифрами со стрелками вниз – номера скважин ручного бурения, римскими цифрами – номера пойменных генераций. Fig. 1. Location of archaeological sites in Chashkinsky area Рис. 1. Расположение археологических памятников в Чашкинском районе. Условные обозначения: а–г – археологические памятники (а – мезолит, б – неолит, в – энеолит, г – средневековье); д – границы пойменных генераций; е–к – палеорусла пойменных генераций (е – третьей, ж – четвертой, з – пятой, и – шестой, к – седьмой). Арабскими цифрами даны номера памятников, арабскими цифрами со стрелками вниз – номера скважин ручного бурения, римскими цифрами – номера пойменных генераций. Fig. 1. Location of archaeological sites in Chashkinsky area
3	Высокая концентрация археологических памятников, их расположение в широкой долине р. Камы, а также плохая сохранность органогенных материалов в культурных слоях обусловили необходимость проведения палеорусловых исследований, сопряженных с радиоуглеродным датированием этапов развития долинного комплекса в Чашкинском районе. При этом решались две задачи: хронологическая привязка памятников к тому или иному этапу формирования речной долины и выявление особенностей расположения памятников относительно русла реки (Зарецкая, Чернов, 2014).	Высокая концентрация археологических памятников, их расположение в широкой долине р. Камы, а также плохая сохранность органогенных материалов в культурных слоях обусловили необходимость проведения палеорусловых исследований, сопряженных с радиоуглеродным датированием этапов развития долинного комплекса в Чашкинском районе. При этом решались две задачи: хронологическая привязка памятников к тому или иному этапу формирования речной долины и выявление особенностей расположения памятников относительно русла реки (Зарецкая, Чернов, 2014). Высокая концентрация археологических памятников, их расположение в широкой долине р. Камы, а также плохая сохранность органогенных материалов в культурных слоях обусловили необходимость проведения палеорусловых исследований, сопряженных с радиоуглеродным датированием этапов развития долинного комплекса в Чашкинском районе. При этом решались две задачи: хронологическая привязка памятников к тому или иному этапу формирования речной долины и выявление особенностей расположения памятников относительно русла реки (Зарецкая, Чернов, 2014).

4	Для реконструкции локальных условий среды обитания человека в окрестностях Чашкинского озера в голоцене с помощью палеокарпологического метода были изучены естественные фоновые разрезы Дедюхинского пойменного массива (Лычагина, Чернов и др., 2015; Лычагина, Зарецкая и др., 2016).	Для реконструкции локальных условий среды обитания человека в окрестностях Чашкинского озера в голоцене с помощью палеокарпологического метода были изучены естественные фоновые разрезы Дедюхинского пойменного массива (Лычагина, Чернов и др., 2015; Лычагина, Зарецкая и др., 2016). Для реконструкции локальных условий среды обитания человека в окрестностях Чашкинского озера в голоцене с помощью палеокарпологического метода были изучены естественные фоновые разрезы Дедюхинского пойменного массива (Лычагина, Чернов и др., 2015; Лычагина, Зарецкая и др., 2016).

5	Подпись к рисунку/медиа Таблица 1. Описания кернов скважин с глубинами отбора радиоуглеродных образцов, полученными 14С-датами и калиброванным возрастом Table 1. Descriptions of the test well cores with the depths of sampling of radiocarbon samples, obtained 14C dates and calibrated age Таблица 1. Описания кернов скважин с глубинами отбора радиоуглеродных образцов, полученными 14С-датами и калиброванным возрастом Table 1. Descriptions of the test well cores with the depths of sampling of radiocarbon samples, obtained 14C dates and calibrated age
6	Палинологические исследования были начаты с изучения отложений культурных слоев археологических памятников Чашкинское Озеро IV и Чашкинское Озеро II, по результатам которых были охарактеризованы растительные палеосообщества в неолите и энеолите (Лаптева, 2014; Lychagina et al., 2013). Для реконструкции палеорастительности Чашкинского района в среднем и позднем голоцене были получены первые палинологические данные, сопряженные с результатами радиоуглеродного датирования торфяных отложений Дедюхинского острова (Лаптева и др., 2017).	Палинологические исследования были начаты с изучения отложений культурных слоев археологических памятников Чашкинское Озеро IV и Чашкинское Озеро II, по результатам которых были охарактеризованы растительные палеосообщества в неолите и энеолите (Лаптева, 2014; Lychagina et al., 2013). Для реконструкции палеорастительности Чашкинского района в среднем и позднем голоцене были получены первые палинологические данные, сопряженные с результатами радиоуглеродного датирования торфяных отложений Дедюхинского острова (Лаптева и др., 2017). Палинологические исследования были начаты с изучения отложений культурных слоев археологических памятников Чашкинское Озеро IV и Чашкинское Озеро II, по результатам которых были охарактеризованы растительные палеосообщества в неолите и энеолите (Лаптева, 2014; Lychagina et al., 2013). Для реконструкции палеорастительности Чашкинского района в среднем и позднем голоцене были получены первые палинологические данные, сопряженные с результатами радиоуглеродного датирования торфяных отложений Дедюхинского острова (Лаптева и др., 2017).

7	Таким образом, авторы данного исследования ставили перед собой ряд частных задач, объединенных целью комплексной реконструкции среды обитания древнего человека в Среднем Предуралье на детальной хронологической и событийной канве голоцена. Данная работа подводит итоги семилетних исследований Чашкинского района.	Таким образом, авторы данного исследования ставили перед собой ряд частных задач, объединенных целью комплексной реконструкции среды обитания древнего человека в Среднем Предуралье на детальной хронологической и событийной канве голоцена. Данная работа подводит итоги семилетних исследований Чашкинского района. Таким образом, авторы данного исследования ставили перед собой ряд частных задач, объединенных целью комплексной реконструкции среды обитания древнего человека в Среднем Предуралье на детальной хронологической и событийной канве голоцена. Данная работа подводит итоги семилетних исследований Чашкинского района.

8	Материалы и методы. Раскопки археологических памятников проводились с трехмерной фиксацией всех находок, кроме мелких чешуек. Весь грунт просеивался в ситах с ячейкой 0.5 см. Слои земли снимались условными горизонтами параллельно дневной поверхности. Мощность горизонтов варьировала от 0.05 до 0.2 м в зависимости от особенностей стратиграфии отдельного памятника.	<strong>Материалы</strong><strong> </strong><strong>и</strong><strong> </strong><strong>методы.</strong><strong> </strong>Раскопки археологических памятников проводились с трехмерной фиксацией всех находок, кроме мелких чешуек. Весь грунт просеивался в ситах с ячейкой 0.5 см. Слои земли снимались условными горизонтами параллельно дневной поверхности. Мощность горизонтов варьировала от 0.05 до 0.2 м в зависимости от особенностей стратиграфии отдельного памятника. <strong>Материалы</strong><strong> </strong><strong>и</strong><strong> </strong><strong>методы.</strong><strong> </strong>Раскопки археологических памятников проводились с трехмерной фиксацией всех находок, кроме мелких чешуек. Весь грунт просеивался в ситах с ячейкой 0.5 см. Слои земли снимались условными горизонтами параллельно дневной поверхности. Мощность горизонтов варьировала от 0.05 до 0.2 м в зависимости от особенностей стратиграфии отдельного памятника.

9	После проведения раскопок все находки подвергались камеральной обработке. Поверхности изделий из камня очищались раствором соляной кислоты, после чего просматривались под стереоскопическим микроскопом Микромед МС-2-ZOOM вне зависимости от наличия/отсутствия следов вторичной обработки на предмете. Изучение фрагментов керамических сосудов было проведено методом комплексного применения бинокулярной микроскопии, трасологии и физического моделирования (Бобринский, 1978).	После проведения раскопок все находки подвергались камеральной обработке. Поверхности изделий из камня очищались раствором соляной кислоты, после чего просматривались под стереоскопическим микроскопом Микромед МС-2-ZOOM вне зависимости от наличия/отсутствия следов вторичной обработки на предмете. Изучение фрагментов керамических сосудов было проведено методом комплексного применения бинокулярной микроскопии, трасологии и физического моделирования (Бобринский, 1978). После проведения раскопок все находки подвергались камеральной обработке. Поверхности изделий из камня очищались раствором соляной кислоты, после чего просматривались под стереоскопическим микроскопом Микромед МС-2-ZOOM вне зависимости от наличия/отсутствия следов вторичной обработки на предмете. Изучение фрагментов керамических сосудов было проведено методом комплексного применения бинокулярной микроскопии, трасологии и физического моделирования (Бобринский, 1978).

10	Для определения приуроченности археологических памятников к определенным ландшафтам внутри речной долины и хронологической привязки к их изменениям проводился палеорусловой анализ параллельно с радиоуглеродным датированием. Методика подобных исследований изначально была отработана применительно к стоянкам мезолита и неолита на р. Вычегда в среднем ее течении (Карманов и др., 2013) и затем успешно применена уже в Чашкинском районе (Лычагина, Чернов и др., 2015). Была составлена предварительная палеогеоморфологическая карта, для верификации которой в наиболее характерных местах каждой генерации – со дна палеорусел и ложбин – с помощью ручного бурения были отобраны радиоуглеродные образцы. Всего было опробовано 12 скважин (рис. 1; табл. 1); даты были получены по образцам торфа или оторфованного суглинка из подошвы органогенных горизонтов. Часть образцов (древесный уголь и нагар на керамике) была отобрана непосредственно с археологических памятников (Лычагина, Зарецкая, 2015). Образцы обрабатывались и датировались в разных лабораториях: в лаборатории геохимии изотопов и геохронологии Геологического института РАН (индекс ГИН) (методики описаны в Zaretskaya et al., 2012); в радиоуглеродной лаборатории Института геохимии окружающей среды Национальной академии наук Украины (Киев) (индекс Ki); в изотопном центре РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург) (индекс SPb); в радиоуглеродной лаборатории института Геологии и минералогии Сибирского отделения РАН (индекс СОАН). Все даты проходили процесс калибровки (перевода радиоуглеродного возраста в календарный) с помощью программы OxCal 3.10. с использованием опции sum probability distribution (Bronk Ramsey, 1995; 2000; Reimer et al., 2009).	Для определения приуроченности археологических памятников к определенным ландшафтам внутри речной долины и хронологической привязки к их изменениям проводился палеорусловой анализ параллельно с радиоуглеродным датированием. Методика подобных исследований изначально была отработана применительно к стоянкам мезолита и неолита на р. Вычегда в среднем ее течении (Карманов и др., 2013) и затем успешно применена уже в Чашкинском районе (Лычагина, Чернов и др., 2015). Была составлена предварительная палеогеоморфологическая карта, для верификации которой в наиболее характерных местах каждой генерации – со дна палеорусел и ложбин – с помощью ручного бурения были отобраны радиоуглеродные образцы. Всего было опробовано 12 скважин (рис. 1; табл. 1); даты были получены по образцам торфа или оторфованного суглинка из подошвы органогенных горизонтов. Часть образцов (древесный уголь и нагар на керамике) была отобрана непосредственно с археологических памятников (Лычагина, Зарецкая, 2015). Образцы обрабатывались и датировались в разных лабораториях: в лаборатории геохимии изотопов и геохронологии Геологического института РАН (индекс ГИН) (методики описаны в Zaretskaya et al., 2012); в радиоуглеродной лаборатории Института геохимии окружающей среды Национальной академии наук Украины (Киев) (индекс Ki); в изотопном центре РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург) (индекс SPb); в радиоуглеродной лаборатории института Геологии и минералогии Сибирского отделения РАН (индекс СОАН). Все даты проходили процесс калибровки (перевода радиоуглеродного возраста в календарный) с помощью программы OxCal 3.10. с использованием опции sum probability distribution (Bronk Ramsey, 1995; 2000; Reimer et al., 2009). Для определения приуроченности археологических памятников к определенным ландшафтам внутри речной долины и хронологической привязки к их изменениям проводился палеорусловой анализ параллельно с радиоуглеродным датированием. Методика подобных исследований изначально была отработана применительно к стоянкам мезолита и неолита на р. Вычегда в среднем ее течении (Карманов и др., 2013) и затем успешно применена уже в Чашкинском районе (Лычагина, Чернов и др., 2015). Была составлена предварительная палеогеоморфологическая карта, для верификации которой в наиболее характерных местах каждой генерации – со дна палеорусел и ложбин – с помощью ручного бурения были отобраны радиоуглеродные образцы. Всего было опробовано 12 скважин (рис. 1; табл. 1); даты были получены по образцам торфа или оторфованного суглинка из подошвы органогенных горизонтов. Часть образцов (древесный уголь и нагар на керамике) была отобрана непосредственно с археологических памятников (Лычагина, Зарецкая, 2015). Образцы обрабатывались и датировались в разных лабораториях: в лаборатории геохимии изотопов и геохронологии Геологического института РАН (индекс ГИН) (методики описаны в Zaretskaya et al., 2012); в радиоуглеродной лаборатории Института геохимии окружающей среды Национальной академии наук Украины (Киев) (индекс Ki); в изотопном центре РГПУ им. А.И. Герцена (Санкт-Петербург) (индекс SPb); в радиоуглеродной лаборатории института Геологии и минералогии Сибирского отделения РАН (индекс СОАН). Все даты проходили процесс калибровки (перевода радиоуглеродного возраста в календарный) с помощью программы OxCal 3.10. с использованием опции sum probability distribution (Bronk Ramsey, 1995; 2000; Reimer et al., 2009).

11	Для реконструкции природных ландшафтов и растительных сообществ, отражающих условия, в которых существовали поселения древних людей, проведены исследования с использованием палеокарпологического метода. С помощью ручного бурения отбирались пробы растительного детрита из заполнений ложбин и палеорусел, маркирующие изменения в литологическом составе и соответственно изменения условий палеосреды. Обработка проб проводилась в лабораторных условиях на почвенных ситах с диаметром ячейки 0.25 мм в соответствии со стандартными методиками (Никитин, 1969). Объем просмотренных проб составлял в среднем 100 мл. В большинстве случаев остатки имеют хорошую сохранность. Идентификация растительных макроостатков основана на коллекции музея ИЭРиЖ УрО РАН.	Для реконструкции природных ландшафтов и растительных сообществ, отражающих условия, в которых существовали поселения древних людей, проведены исследования с использованием палеокарпологического метода. С помощью ручного бурения отбирались пробы растительного детрита из заполнений ложбин и палеорусел, маркирующие изменения в литологическом составе и соответственно изменения условий палеосреды. Обработка проб проводилась в лабораторных условиях на почвенных ситах с диаметром ячейки 0.25 мм в соответствии со стандартными методиками (Никитин, 1969). Объем просмотренных проб составлял в среднем 100 мл. В большинстве случаев остатки имеют хорошую сохранность. Идентификация растительных макроостатков основана на коллекции музея ИЭРиЖ УрО РАН. Для реконструкции природных ландшафтов и растительных сообществ, отражающих условия, в которых существовали поселения древних людей, проведены исследования с использованием палеокарпологического метода. С помощью ручного бурения отбирались пробы растительного детрита из заполнений ложбин и палеорусел, маркирующие изменения в литологическом составе и соответственно изменения условий палеосреды. Обработка проб проводилась в лабораторных условиях на почвенных ситах с диаметром ячейки 0.25 мм в соответствии со стандартными методиками (Никитин, 1969). Объем просмотренных проб составлял в среднем 100 мл. В большинстве случаев остатки имеют хорошую сохранность. Идентификация растительных макроостатков основана на коллекции музея ИЭРиЖ УрО РАН.

12	Для получения непрерывной палинологической летописи голоцена был проведен спорово-пыльцевой анализ керна органогенных отложений мощностью 4.6 м из Андреевской скважины (59°32.862ʹ с.ш., 56°42.337ʹ в.д., скв. 2 в табл. 1). Лабораторная обработка 92 образцов и их аналитическое изучение проведены по общепринятой методике (Faegri, Iversen, 1974). Для реконструкции типов растительности на основе палинологических данных применен метод биомизации (Prentice et al., 1996). Данные, полученные из Андреевской скважины, сравнивались с материалами, уже полученными для Чашкинского района (Лаптева и др., 2017).	Для получения непрерывной палинологической летописи голоцена был проведен спорово-пыльцевой анализ керна органогенных отложений мощностью 4.6 м из Андреевской скважины (59°32.862ʹ с.ш., 56°42.337ʹ в.д., скв. 2 в табл. 1). Лабораторная обработка 92 образцов и их аналитическое изучение проведены по общепринятой методике (Faegri, Iversen, 1974). Для реконструкции типов растительности на основе палинологических данных применен метод биомизации (Prentice et al., 1996). Данные, полученные из Андреевской скважины, сравнивались с материалами, уже полученными для Чашкинского района (Лаптева и др., 2017). Для получения непрерывной палинологической летописи голоцена был проведен спорово-пыльцевой анализ керна органогенных отложений мощностью 4.6 м из Андреевской скважины (59°32.862ʹ с.ш., 56°42.337ʹ в.д., скв. 2 в табл. 1). Лабораторная обработка 92 образцов и их аналитическое изучение проведены по общепринятой методике (Faegri, Iversen, 1974). Для реконструкции типов растительности на основе палинологических данных применен метод биомизации (Prentice et al., 1996). Данные, полученные из Андреевской скважины, сравнивались с материалами, уже полученными для Чашкинского района (Лаптева и др., 2017).

13	Результаты. Проведенные комплексные исследования позволили получить новую информацию о расположении и функционировании археологических памятников региона и истории среды обитания древних сообществ.	<strong>Результаты.</strong><strong> </strong>Проведенные комплексные исследования позволили получить новую информацию о расположении и функционировании археологических памятников региона и истории среды обитания древних сообществ. <strong>Результаты.</strong><strong> </strong>Проведенные комплексные исследования позволили получить новую информацию о расположении и функционировании археологических памятников региона и истории среды обитания древних сообществ.

14	Археологические данные. В ходе исследований было установлено, что все мезолитические памятники располагались либо на первой, либо на второй надпойменных террасах. В частности, стоянки Чашкинское Озеро V и Запоселье (рис. 1, № 1 и 4) находятся на ныне невысокой (2–5 м) песчаной первой надпойменной террасе. Стоянка Чашкинское Озеро X (рис. 1, № 3) также расположена на этой террасе, однако ее центральная часть приурочена к берегу безымянного ручья, впадающего в озеро. Схожее положение занимает Запосельское поселение (рис. 1, № 2), расположенное на правом берегу Посельского ручья. Наконец, стоянка Чашкинское Озеро XI (рис. 1, № 5) находится на второй надпойменной террасе высотой 11 м, в лесном массиве в 60 м от современного берега озера.	Археологические данные. В ходе исследований было установлено, что все мезолитические памятники располагались либо на первой, либо на второй надпойменных террасах. В частности, стоянки Чашкинское Озеро V и Запоселье (рис. 1, № 1 и 4) находятся на ныне невысокой (2–5 м) песчаной первой надпойменной террасе. Стоянка Чашкинское Озеро X (рис. 1, № 3) также расположена на этой террасе, однако ее центральная часть приурочена к берегу безымянного ручья, впадающего в озеро. Схожее положение занимает Запосельское поселение (рис. 1, № 2), расположенное на правом берегу Посельского ручья. Наконец, стоянка Чашкинское Озеро XI (рис. 1, № 5) находится на второй надпойменной террасе высотой 11 м, в лесном массиве в 60 м от современного берега озера. Археологические данные. В ходе исследований было установлено, что все мезолитические памятники располагались либо на первой, либо на второй надпойменных террасах. В частности, стоянки Чашкинское Озеро V и Запоселье (рис. 1, № 1 и 4) находятся на ныне невысокой (2–5 м) песчаной первой надпойменной террасе. Стоянка Чашкинское Озеро X (рис. 1, № 3) также расположена на этой террасе, однако ее центральная часть приурочена к берегу безымянного ручья, впадающего в озеро. Схожее положение занимает Запосельское поселение (рис. 1, № 2), расположенное на правом берегу Посельского ручья. Наконец, стоянка Чашкинское Озеро XI (рис. 1, № 5) находится на второй надпойменной террасе высотой 11 м, в лесном массиве в 60 м от современного берега озера.

15	На стоянках Чашкинское Озеро V, X, XI были изучены остатки кратковременных сооружений, сделаны выводы о хозяйственных особенностях отдельных памятников, получены новые радиоуглеродные даты (Лычагина, Митрошин, 2016). Итоги трасологического анализа показали, что основным занятием населения в это время была охота, разделка добычи и подготовка охотничьего вооружения (Митрошин и др., 2017; Митрошин, Лычагина, 2018). Прямых свидетельств наличия рыболовства не обнаружено.	На стоянках Чашкинское Озеро V, X, XI были изучены остатки кратковременных сооружений, сделаны выводы о хозяйственных особенностях отдельных памятников, получены новые радиоуглеродные даты (Лычагина, Митрошин, 2016). Итоги трасологического анализа показали, что основным занятием населения в это время была охота, разделка добычи и подготовка охотничьего вооружения (Митрошин и др., 2017; Митрошин, Лычагина, 2018). Прямых свидетельств наличия рыболовства не обнаружено. На стоянках Чашкинское Озеро V, X, XI были изучены остатки кратковременных сооружений, сделаны выводы о хозяйственных особенностях отдельных памятников, получены новые радиоуглеродные даты (Лычагина, Митрошин, 2016). Итоги трасологического анализа показали, что основным занятием населения в это время была охота, разделка добычи и подготовка охотничьего вооружения (Митрошин и др., 2017; Митрошин, Лычагина, 2018). Прямых свидетельств наличия рыболовства не обнаружено.

16	В отличие от стоянок мезолитического времени большинство неолитических и энеолитических памятников располагалось непосредственно на берегу р. Камы (рис. 1, № 6–18). Расположение памятников и находки орудий, прямо и косвенно связанных с рыболовством, свидетельствуют о том, что в период неолита-энеолита лов рыбы начинает играть все большую роль в хозяйственном укладе населения Чашкинского района.	В отличие от стоянок мезолитического времени большинство неолитических и энеолитических памятников располагалось непосредственно на берегу р. Камы (рис. 1, № 6–18). Расположение памятников и находки орудий, прямо и косвенно связанных с рыболовством, свидетельствуют о том, что в период неолита-энеолита лов рыбы начинает играть все большую роль в хозяйственном укладе населения Чашкинского района. В отличие от стоянок мезолитического времени большинство неолитических и энеолитических памятников располагалось непосредственно на берегу р. Камы (рис. 1, № 6–18). Расположение памятников и находки орудий, прямо и косвенно связанных с рыболовством, свидетельствуют о том, что в период неолита-энеолита лов рыбы начинает играть все большую роль в хозяйственном укладе населения Чашкинского района.

17	В ходе работ на многослойных поселениях (неолит-энеолит) Чашкинское Озеро IIIа и Чашкинское Озеро IX (рис. 1, № 11 и 12) были обнаружены небольшие скопления кальцинированных костей, принадлежащих лосю, бобру и северному оленю.	В ходе работ на многослойных поселениях (неолит-энеолит) Чашкинское Озеро IIIа и Чашкинское Озеро IX (рис. 1, № 11 и 12) были обнаружены небольшие скопления кальцинированных костей, принадлежащих лосю, бобру и северному оленю. В ходе работ на многослойных поселениях (неолит-энеолит) Чашкинское Озеро IIIа и Чашкинское Озеро IX (рис. 1, № 11 и 12) были обнаружены небольшие скопления кальцинированных костей, принадлежащих лосю, бобру и северному оленю.

18	Технико-технологический анализ посуды из глины позволил выявить в формовочной массе сосудов органический раствор. Подобный раствор мог вариться из костей рыб. Типологический анализ орудий труда дал возможность выделить типы орудий, которые можно связать с конкретными видами хозяйственных занятий: наконечники стрел – с охотой, грузила и пешни – с рыболовством. Трасологический анализ каменного инвентаря показал, что охотничье-рыболовный комплекс являлся ведущим. Вторым по значению был комплекс, связанный с обработкой дерева (Лычагина и др., 2017).	Технико-технологический анализ посуды из глины позволил выявить в формовочной массе сосудов органический раствор. Подобный раствор мог вариться из костей рыб. Типологический анализ орудий труда дал возможность выделить типы орудий, которые можно связать с конкретными видами хозяйственных занятий: наконечники стрел – с охотой, грузила и пешни – с рыболовством. Трасологический анализ каменного инвентаря показал, что охотничье-рыболовный комплекс являлся ведущим. Вторым по значению был комплекс, связанный с обработкой дерева (Лычагина и др., 2017). Технико-технологический анализ посуды из глины позволил выявить в формовочной массе сосудов органический раствор. Подобный раствор мог вариться из костей рыб. Типологический анализ орудий труда дал возможность выделить типы орудий, которые можно связать с конкретными видами хозяйственных занятий: наконечники стрел – с охотой, грузила и пешни – с рыболовством. Трасологический анализ каменного инвентаря показал, что охотничье-рыболовный комплекс являлся ведущим. Вторым по значению был комплекс, связанный с обработкой дерева (Лычагина и др., 2017).

19	Средневековые памятники находятся в верхней (северной) части Чашкинского района (рис. 1, № 19–21). Чашкинские I и II селища расположены на первой надпойменной террасе высотой 6–8 м, Запосельское селище – на правом берегу р. Посельской высотой 7 м. Запосельский могильник расположен на коренном берегу, на склоне пологого невысокого холма. Все памятники находятся на определенном расстоянии от современного берега озера.	Средневековые памятники находятся в верхней (северной) части Чашкинского района (рис. 1, № 19–21). Чашкинские I и II селища расположены на первой надпойменной террасе высотой 6–8 м, Запосельское селище – на правом берегу р. Посельской высотой 7 м. Запосельский могильник расположен на коренном берегу, на склоне пологого невысокого холма. Все памятники находятся на определенном расстоянии от современного берега озера. Средневековые памятники находятся в верхней (северной) части Чашкинского района (рис. 1, № 19–21). Чашкинские I и II селища расположены на первой надпойменной террасе высотой 6–8 м, Запосельское селище – на правом берегу р. Посельской высотой 7 м. Запосельский могильник расположен на коренном берегу, на склоне пологого невысокого холма. Все памятники находятся на определенном расстоянии от современного берега озера.

20	Типологический анализ хозяйственных орудий со средневековых памятников Чашкинского района показал наличие комплексного хозяйства при ведущей роли земледелия и скотоводства. Это подтверждают данные палеозоологического и археоботанического анализов (Крыласова и др., 2014).	Типологический анализ хозяйственных орудий со средневековых памятников Чашкинского района показал наличие комплексного хозяйства при ведущей роли земледелия и скотоводства. Это подтверждают данные палеозоологического и археоботанического анализов (Крыласова и др., 2014). Типологический анализ хозяйственных орудий со средневековых памятников Чашкинского района показал наличие комплексного хозяйства при ведущей роли земледелия и скотоводства. Это подтверждают данные палеозоологического и археоботанического анализов (Крыласова и др., 2014).

21	Результаты палеорусловых и радиоуглеродных исследований. Внутри долины р. Камы в Чашкинском районе идентифицированы два пойменных массива, примыкающих к первой террасе р. Камы, на которой расположено большинство стоянок: верхний (по течению) – Соликамский, и нижний – Дедюхинский (рис. 1). Строение разрезов всех скважин является типичным для заполнения палеорусел. В подошве разреза лежит песок (хорошо отмытый или суглинистый) или тяжелый суглинок, что соответствует стадии отмирания русла реки (песок мелкозернистый) или начальной стадии формирования старичного озера. На последующую евтрофикацию водоема указывают оторфованный суглинок или торф, перекрывающий слои песка или суглинка (табл. 1). В случае возобновления активной деятельности русла органогенные горизонты снова перекрывались песком или суглинком, как, например, в скважинах 1, 4 и 11 (табл. 1), в остальном же палеорусла заполнялись низинным торфом, иногда древесным, что указывает на переувлажненные экотопы пойменных массивов. Погребенные почвы нами не отмечены.	Результаты палеорусловых и радиоуглеродных исследований. Внутри долины р. Камы в Чашкинском районе идентифицированы два пойменных массива, примыкающих к первой террасе р. Камы, на которой расположено большинство стоянок: верхний (по течению) – Соликамский, и нижний – Дедюхинский (рис. 1). Строение разрезов всех скважин является типичным для заполнения палеорусел. В подошве разреза лежит песок (хорошо отмытый или суглинистый) или тяжелый суглинок, что соответствует стадии отмирания русла реки (песок мелкозернистый) или начальной стадии формирования старичного озера. На последующую евтрофикацию водоема указывают оторфованный суглинок или торф, перекрывающий слои песка или суглинка (табл. 1). В случае возобновления активной деятельности русла органогенные горизонты снова перекрывались песком или суглинком, как, например, в скважинах 1, 4 и 11 (табл. 1), в остальном же палеорусла заполнялись низинным торфом, иногда древесным, что указывает на переувлажненные экотопы пойменных массивов. Погребенные почвы нами не отмечены. Результаты палеорусловых и радиоуглеродных исследований. Внутри долины р. Камы в Чашкинском районе идентифицированы два пойменных массива, примыкающих к первой террасе р. Камы, на которой расположено большинство стоянок: верхний (по течению) – Соликамский, и нижний – Дедюхинский (рис. 1). Строение разрезов всех скважин является типичным для заполнения палеорусел. В подошве разреза лежит песок (хорошо отмытый или суглинистый) или тяжелый суглинок, что соответствует стадии отмирания русла реки (песок мелкозернистый) или начальной стадии формирования старичного озера. На последующую евтрофикацию водоема указывают оторфованный суглинок или торф, перекрывающий слои песка или суглинка (табл. 1). В случае возобновления активной деятельности русла органогенные горизонты снова перекрывались песком или суглинком, как, например, в скважинах 1, 4 и 11 (табл. 1), в остальном же палеорусла заполнялись низинным торфом, иногда древесным, что указывает на переувлажненные экотопы пойменных массивов. Погребенные почвы нами не отмечены.

Библиография

Комментарии

Войти через