Везде
The inscribed white tombstone of 1522 in Chaplygino village of the former Kolomna district
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments Additional materials
Share
QR
Metrics
The inscribed white tombstone of 1522 in Chaplygino village of the former Kolomna district
Annotation
PII
S086960630011743-6-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Aleksey B. Mazurov 
ORCID: 0000-0002-6359-872X
Occupation: Professor at the Department of History
Affiliation:
State University of Humanities and Social Studies
Saint Philaret`s Christian Orthodox Institute
Address: 30 Zelenaya Street, Kolomna, Russia
Edition
Issue 2
Pages
197-204
Abstract

The article introduces into scientific discourse a rare inscribed ornamented white tombstone of 1522 placed over the burial site of priest Yegoriy of the Church of Nativity of the Theotokos in Chaplygino village of Pochryan Stan in the former Kolomna District (uyezd). It is considered to be one of the oldest tombstones of priests in Rus. The year number is carved as the combination of Cyrillic letters designating numbers and a numeral, which proves its uniqueness and is similar to the way of conveying dates in land acts and the book writing culture of Moscow state. Analyzed in a historical context, the tombstone also contains the earliest mention of the feast day for the holy virgins Irene, Agape and Chionia in the old Russian epigraphy.

Keywords
epigraphy of Moscow state of the 16th century, Kolomna district (uyezd), inscribed carved white tombstone of a village priest
Received
28.06.2021
Date of publication
28.06.2021
Number of purchasers
6
Views
91
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1 В 2015 году при случайных обстоятельствах был найден редкий экземпляр подписного белокаменного средневекового надгробия с древнего кладбища села Чаплыгино Воскресенского района Московской области. Оно было обнаружено при отрытии могилы и разбито ломом для извлечения из земли. Куски его были отброшены в сторону, но затем собраны (рис.1) и переданы для хранения в собор Иерусалимской иконы Божией Матери г.Воскресенска, где и находятся сейчас в качестве экспоната церковного музея.
2 Настоящая статья посвящена введению в научный оборот этого интересного памятника XVI в. Русские белокаменные надгробия (число которых сегодня, по оценкам Л.А.Беляева, составляет около двух тысяч), как продемонстрировано в фундаментальных изданиях (Беляев, 1996; Русское средневековое надгробие, 2006), являются ценным и весьма информативным историческим источником. Они входят в круг маркеров идентичности средневековой московской культуры.
3 Село Чаплыгино впервые упоминается в Писцовой книге 1577\78 гг., оно числилось в Похрянском стане (как волость упоминается еще в духовной грамоте Ивана Калиты 1336 г.) Коломенского уезда и находилось в позднегрозненское время в долевом совладении представителей дворянского рода Колтовских. С селе имелась "церковь Рождество Пречистые, древена, клетцки, стоит без пенья" (Писцовые книги, 1872. С.486), с погоста которой и происходит публикуемое надгробие. На основания родословной Колтовских (Эскин, 2009. С.80), можно предположить, что на рубеже XV-XVI вв. Чаплыгиным владел Василий Михайлович, представляющий второе колено рода Колтовских. Его старший брат Федор Колтовский упомянут в 1492 г. как человек великого князя Ивана III и командир отряда, отправившегося в погоню за татарами, совершившими в 1492 г. набег на волость Вошань в округе г.Алексина (Никоновская летопись, 1965. С.233). Еще более ранние владельцы предполагаются по топонимическим данным. Определенно в их цепочке присутствовали Чаплыгины. В конце XVI века землевладелец К.Р. Чаплыгин известен в Рязанском уезде (Веселовский, 1974. С.347). Видимо, это представитель рода детей боярских, один из которых в XV веке владел селом Чаплыгино и дал ему название посессивного типа.
4 После вводных замечаний об истории места находки (села и храмового погоста), перейдем собственно к анализу найденного там памятника. Сохранившиеся фрагменты надгробия складываются в верхнюю часть плоской плиты. В момент находки, скорее всего, она находилась in situ. Камень если и расширен к изголовью, то очень слабо. Размеры: 53х6,8х(28-34,5) см. Орнамент резной треугольчатый, с устойчивой антропоморфной композицией. Ленты орнамента набраны из маленьких треугольников с шириной основания 0,7 см, высотой до 1,1 см и разграничены графьей. Внешний ряд ("бордюр") образуют два ряда противопоставленных трегоульников, которые не соприкасаются вершинами. Ширина этой ленты 2 см, отстоит от края на 1,6-2 см. Внутренняя рамка для надписи состоит из одинарной ленты треугольников вершинами наружу. Эта лента отделяется от внешнего бордюра четко прочерченной графьей, а от поля с надписью - еще одной графьей (расстояние между линиями графьи 2,7 см). Как показал В.И.Вишневский, в коллекции надгробий Троице-Сергиева монастыря такая внутренняя рамка появилась в конце XV в., максимально распространена она во второй четверти XVI в. (17 плит), а уже в третьей четверти XVI в. становится редкой (всего 3 плиты) (Вишневский, 2013. С.125). Единственное сохранившееся верхнее клеймо чаплыгинского надгробия чуть меньше полуокружности. Центральная его часть оформлена оригинально. Обычно это вытянутые узкие треугольники. Однако тут ситуация иная. Верхнее клеймо набрано из равнобедренных, более крупных по отношению к лентам орнамента треугольников, вершины которых не доходят до центра 1,8-2 см. Зато от вершин по принципу чередования "через один" идут линии (радиусы) графьи (их три) до центра окружности (рис.1). Насколько нам известно, подобные элементы ранее для клейм не фиксировались. Центральное клеймо дополнительно окаймляют две полосы из чуть более мелких (по отношению к бордюру) треугольников вершинами к центру. Плечики антропоморфной композиции были довольно высоко подняты к изголовью, о чем говорит сохранившийся фрагмент дуги графьи в левой части плиты. Боковые грани без орнамента.
5 Круг аналогий орнаментальному оформлению плиты обширен. Ограничимся хронологически близкими подобиями анализируемому артефакту. Это надгробия Авдотьи из московского некрополя церкви Николы на Берсеневке первой четверти XVI в. (Золотов, С.223, 224, рис.1), Елферия Тормосова 1524 г. из Троице-Сергиева монастыря (Вишневский, 1998. С.72-97) и фрагмент изголовья плоской плиты 1524 или 1534 г. из Тулы (Зацаринный, 2006. С.297-298, ил.1).
6 Надпись нанесена на свободное поле, начинаясь ниже клейма. Причем ею занято примерно 2\3 его пространства, с оставлением еще пустого места внизу. Она нанесена не профессиональным резчиком, а способом граффито, т.е. прочерчена острым предметом на изготовленном профессионалом-ремесленником изделии, приобретенном на рынке. Эпитафия появилась, вероятно, на могильной плите вскоре после погребения. Надпись выполнена полууставом в 6 строк (рис.1):
7

[1] ЛѢ(та)҂ӠТРИ (клеймо) ЦАТ(ого) ПРЕСТА

[2] М(еся)ЦА АПРЕЛ(я)

[3] ZЇД(е)НЬ

[4] ВИСЯСВЕЩЕН(но)ѢРѢ(й)ЕГОРЕИНАПА

[5] МЕТЬIС(вя)ТЫХД(е)В...(утрата)........ИХИ

[6] ѾNИЕ
8

Рис. Белокаменное подписное надгробие 1522 г. из с. Чаплыгино Воскресенского р-на Московской области: а – фото; б – прорись. Fig. The inscribed white stone signature tombstone of 1522 in the village of Chaplygino, Voskresensk District of Moscow Region: a – photo; б – drawing
9 Выносных букв пять: Т, Л, N, О, Х. Палеография соответствует датировке плиты. Строки не параллельны, имеют наклон слева направо. Высота строк - 2-2,5 см, промежутков между ними 2-2,5 см. Между основным четырехстрочным текстом, уже после его написания, были вставлены еще две строки справа (№№ 2-3) о месяце и дне смерти, первоначально пропущенные в формуляре. Восстановление надписи возможно после анализа сохранности. Полностью сохранилась дата смерти. После знака тысяч идет ясно читаемая буква "Т", которая не может обозначать цифру 300 (7300-5508=1792 г., что невозможно, ибо плита по характеру орнаментации относился к XVI в.). Далее идет одна или две буквы, восстановление которых представляет некоторые затруднения в силу проходящей горизонтально трещины-раскола. Это могут быть "Р" ("Р" с острым завершением встречается в полууставе XV-XVI вв.) и "Н"\"И". Правда, на самой плите "Р" (в бесспорных чтениях) имеет закругленный верх (два случая). Это тоже не буквенная цифирь (Р=100; Н=50; И=8), ибо любая комбинация дает недостоверный результат. Помогают все понять следующие три буквы "ЦАТ", с выносным "Т" под титлом. Все вместе складывается в дату "7000 ТРИЦАТ(ь)", т.е. сентябрьский 7030 г. - 1521/1522 гг.
10 Нам неизвестны аналогии подобному обозначению года в эпитафиях на белокаменных надгробиях конца XV-XVII вв.1 Однако источник их вполне может быть указан. Это земельные акты XVI века, начиная с самого его начала, и выходные записи датированных книг того же столетия. Именно в них мы встречаем очень много случаев, когда тысячи обозначены цифирью, а вот сотни, десятки и единицы - числительными. Самый распространенный вариант (тысячи цифирью, остальное числительными) - тот, который мы имеем на плите из с.Чаплыгино (Акты Русского государства, 1975. №№ 5, 19, 24, 29, 38, 40-43, 45, 50-54, 56, 62, 68-70, 72, 210-211, 214-216, 219-220, 223, 225, 229, 232-233, 236-238, 244-247, 250-251, 255, 257, 259-264, 268-269, 272-273, 275-276, 279-281, 286, 288-290, 292, 295, 296-298, 300, 302; Усачев, 2018. №№ 81, 96, 114, 159, 169, 184, 192, 231, 245, 259, 274, 305, 323-324, 330, 332, 334, 352, 370, 374, 379, 391, 405, 410, 414, 421-422, 426, 448)2. В актах имеются полные аналоги написанию даты на плите (Акты Русского государства, 1975. № 200, 201, 203). Бытовали и более редкие варианты: 1) тысячи и единицы - цифирью, а десятки числительным (Акты Русского государства, 1975. №№ 66-67, 221; Усачев, 2018. №№ 208, 251, 254, 393); 2) тысячи и десятки цифирью, единицы - числительным (Акты Русского государства, 1975. № 191, 234, 239, 242, 258, 265, 278)3; 3) тысячи - числительным, десятки и единицы - цифирью (Акты Русского государства, 1975. №№ 301; Усачев, 2018. №№ 239, 369). Таким образом, человек, сделавший надпись на плите из с.Чаплыгино, был знаком с особенностями обозначения дат на синхронных поземельных актах и в книжной культуре.
1. В коллекции надгробий Троице-Сергиева монастыря есть редкие случаи написания чисел месяца прописью (при том, что год написан буквенной цифирью): уже упоминавшаяся плита Елферия Тормосова 1524 г. (преставился в "двадесять первый день") (Вишневский, Новые находки средневековых надгробий, 1998. С.72-97) и плита Стефана 1540 г. (преставился в "третий день") (Вишневский, 2010. С.8-9, рис.1:1 на С.17). Однако случаев комбинированного написания числа года в собрании не имеется.

2. Здесь и далее для книжной культуры приведены аналоги, датирующиеся в интервале 1514-1559 гг.

3. Более распространен этот вариант среди книжников, которые могли рассматривать комбинирование цифр и числительных как своего рода интеллектуальную игру. См.: (Усачев, 2018. №№ 171, 175, 185, 196, 211, 232, 242, 250, 262, 264, 268, 288-289, 313, 318, 331, 333, 339, 342, 344, 348, 353, 355, 361, 364-365, 367-368, 378, 401, 404, 407, 411-412, 429, 433, 437, 444-446, 468-469).
11 Две вставные строки (2-3) не вызывают затруднений при прочтении. Единственная неясность - день месяца. Четко читается "И" десятеричное, а вот что находится перед этой цифрой, вызывает вопросы. Это либо "В" (что очень логично, но отсутствует левая вертикальная мачта), либо "Z". Последний вариант более предпочтителен. Во-первых, в полууставе XV-XVI в. встречается такое написание цифры 6. Во-вторых, это полностью соответствует календарной дате памяти конкретных святых (см. ниже)4.
4. Теоретически это могут быть 3 апреля, когда память мучениц Агапии, Ирины и Хионии отмечалась по Уставу Великой Церкви (св.Софии Константинопольской), 7 апреля - в ряде греческих и русских Евангелий XI-XIII вв., и 16 апреля - согласно доныне существующей традиции. См.: (Лосева, 2001. С.318-319).
12 В начале 4 строки четко видна нижняя часть буквы "В". В целом все буквы этой строки надежно восстанавливаются полностью. В конце 4 - начале 5 строк отметим интересную форму существительного: "на памяты" - вместо общепринятого "на память". Не исключено, что множественная форма обусловлена тем, что в этот день почитались сразу несколько связанных между собой подвижниц.
13 В 5 строке упоминаются какие-то святые во множественном числе, на именование которых падает большая утрата плиты. Однако текст поддается полному восстановлению. После слова "святых" идет сочетание "ДВ", что надо понимать как сокращение слова "ДЕВ". В конце 5 и 6 строках четко можно выделить одно из имен перечня святых дев: "И ХИОНИЕ". Это одна из трех святых мучениц-дев IV века, основная память которых приходится на 16 апреля по старому стилю. Три сестры: Агапия, Ирина и Хиония жили в Фессалониках (по более позднему варианту жития - в итальянской Аквилее) и пострадали во время масштабных гонений на христиан императора Диоклетиана (Виноградов, Никифорова, Луковникова, 2000, С.232-233). Они почитаются в лике святых дев-мучениц. Возникает некоторая проблема к чередованием первых двух имен. В древнейших русских месяцесловах очередность такая: сначала Агапия, затем Ирина и Хиония (Лосева, 2001. С.318-319). Однако на надгробиях конца XVI-XVII вв. порядок имен иной: Ирина, Агапия и Хиония (Авдеев, 2009. С.380). В окончании 5 строки перед союзом "И" просматриваются остатки нескольких букв. Это четыре вертикальных мачты5, а перед ними - верхняя перекладина, которая в данном контексте может представлять только букву "П". Все вместе складывается в окончание имени "..ПИИ". Это остатки имени Агапии. Таким образом, на чаплыгинском надгробии вторым именем могла быть только Агапия. Поэтому окончание надписи уверенно реконструируется как "Д(е)В (ИРИНЫ, АГА)ПИИ и ХИОНИЕ".
5. Прочтение правой части 5-ой строки затрудняют естественные точкообразные каверны. Из-за них в окончании этой строки можно при желании увидеть две "И" десятеричных (над каждой из них по две точки). Однако, это естественные особенности известняка, хорошо наблюдаемые между окончаниями 4 и 5 строчек.
14 Таким образом, надпись в полном виде реконструируется так: "Лета 7000 трицат(ого) м(еся)ца апрел(я) 16 д(е)нь преставися священ(н)о(и)ере(й) Егореи на памяты святых дев (Ирины, Ага)пии и Хионие". 16 апреля 7030 сентябрьского года приходилось на 16.IV.1522 г.
15 Заслуживает комментария форма имянаречения священника. Егорий - одна из русифицированных форм имени Юрий, присутствовавшего на Руси по меньшей мере с XI столетия. Резонно было бы ожидать тут канонической формы имени - Георгий. Однако мы имеем дело именно с народной версией крестильного имени, которое в силу популярности культа Георгия Победоносца было достаточно широко распространено.
16 В публикуемом памятнике мы имеем наиболее раннее по дате упоминание в лапидарных надгробных надписях дня памяти св. дев Ирины, Агапии и Хионии. До этого имелись надгробия с датами 1589, 1625, 1642 (все - из Москвы) и 1665 (из Троице-Сергиева монастыря) годов (Авдеев, 2009. С.380). Между тем в древнейших русских месяцесловах память Агапии, Ирины и Хионии отмечалась редко. Известно всего две рукописи с ее обозначением, датирующиеся ранее XV столетия (Лосева, 2001. С.318-319). В удаленном от городских центров провинциальном сельском некрополе хорошо ориентировались в календаре по святцам, что, впрочем, неудивительно для священнического окружения.
17 Представляет интерес и особенности формуляра. Установлено, что в первой четверти XVI столетия в "наиболее законченном виде" складывается формуляр старорусской эпитафии. Он состоит из датирующей формулы ("в лето..."), глагола "преставися" и ключевой информативной единицы - фразы "раб Божий". Перечисленные основные элементы могут наращиваться указанием на день памяти святого (святых, как в нашем случае), на который пришлась смерть. К сведениям о личности добавляется иногда сословная принадлежность или профессия умершего (Беляев, 1996. С.252-253; Авдеев, 2018. С.22). В чаплыгинской эпитафии еще отсутствует формула "раб Божий" (ведь священник в первую очередь должен был осознавать себя таковым по определению), что можно объяснить переходным временем к достаточно жесткому формуляру.
18 Зато мы видим в надписи определение "священноиерей". Понять, насколько оно было распространено, помогает обращение к другим надгробиям приходских священников XVI в. До настоящего момента наиболее раннее из опубликованных надгробий (валунного типа, типичного для Верхневолжья) священнослужителя принадлежало "священноиерею" Иоанну (†25 июня 1537), который служил в церкви Сорока мучеников Севастийских г. Кашина (Авдеев, 2015. С.300). Л.А. Беляевым введены в научный оборот иерейские надгробия середины XVI столетия: Алексеевского "попа" Ивана/инока Игнатия (около 1547 г.) (Кренке, Беляев, 2006. С.45. Зм-2/2003, Цв. ил.V) и Спасского "священника" Иева/инока Ивана (1551 г.) (Беляев, 1996. С.322, рис.2 на С.323, фото 56, Табл.LXXII). Оба они происходят из монастырских некрополей Москвы (Зачатьевского и Высоко-Петровского монастырей соответственно). У Знаменской церкви Твери была обнаружена плита "тверского" типа "священного иерея" Никулы с датой преставления 20 февраля 1550 г. (Авдеев, 2016. С.487)6. Известна плита "священноиерея" Харитонея с датой 8 мая 1568 г. (Гиршберг, 1960. № 65 (Табл.V, рис.1)7. 22 января 1577 года датируется надгробие "священноиерея" Никиты Федорова сына Коширянина из храма Василия Кесарийского в Тверской-Ямской слободе Москвы (Гиршберг, 1960. С.38. № 71 (жгутовой орнамент)]. Отметим, что все 6 перечисленных надгробий принадлежат представителям городского духовенства (Москва, Тверь, Кашин). Семьи московского и тверского священства могли себе позволить серьезные траты на изготовление престижных и достаточно дорогих памятников.
6. Пространная надпись на этой плите имеет явные признаки влияния книжной культуры. Любопытно, что это же надгробие В.С. Борзаковский датировал первой половиной XV века, а погребенный назван "попом Микулой" (Борзаковский, 1876. С. 24). Казус иллюстрирует достаточно вольный характер работы с датами и надписями во второй половине XIX века.

7. Плита происходит из Москвы или Подмосковья, точная локализация неизвестна.
19 В книжной культуре XVI века встречаются такие обозначения сана, как иерей, священноиерей, поп, протопоп, пресвитер, священник. Как видим, надгробные эпитафии свидетельствуют, что определение "священноиерей" (как и на плите из с.Чаплыгино 1522 г.) вполне типично для клириков XVI столетия. Оно выглядит более торжественно, чем "поп" или "священник", и является, наряду с особенностями написания года, явным признаком причастности автора эпитафии к книжной культуре. Достаточно многочисленные аналогии есть в выходных записях на синхронных и близких по времени рукописях (Усачев, 2018. №№ 28, 45, 49, 204, 247, 283, 290, 360, 367, 385, 415, 421, 440, 461)8, в том числе и Коломны (Мазуров, 2001. С.396 ("священноиерей Феодот", один из писцов Пролога 1481 г.), С.400 ("священный иерей Петр", при котором было написано напрестольное Евангелие, 1509 г.).
8. Аналоги приведены для кодексов с датировкой в интервале 1507-1559 гг.
20

Интересно, что достаток родичей почившего сельского (все же относительно крупного села) священника Егория вполне позволял приобрести белокаменное надгробие. С связи с этим приведем свидетельство о жизнеобеспечении низшего сельского клира барона Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в России в 1517 и 1526 годах: "Священники обычно содержатся на взносы прихожан, им назначаются маленькие домики с полями и лугами, от которых они, как и их соседи, снискивают себе пропитание или собственноручно, или при помощи слуг. Приношения им весьма скудны" (Герберштейн, 1988. С.91). По-видимому, основная масса сельских церковнослужителей не имела возможностей для того, чтобы изъять из семейного бюджета весомую для них сумму, в которую обходилось белокаменное резное надгробие.
21 Найденное надгробие подтверждает существование Богородице-Рождественского храма, а значит и самого села Чаплыгино в начале XVI столетия. Ведь первый зафиксированный в источниках его священник Егорий перед своей смертью в 1522 г. какое-то время служил у алтаря. Возможно, он пережил опустошительное нашествие на Москву крымского хана Махмед-Гирея лета 1521 г. (Мазуров, 2001, С.167-168) (если не оказался на приходе потом вместо погибшего священника-предшественника). Хан тогда стоял две недели на реке Северке и "воевал коломенские места" (по прямой от низовий р.Северки до Чаплыгино менее 10 км). Каков же был социальный портрет священника Егория и контекст появления надгробия на его могиле? Это был настоятель храма в родовом поместье Колтовских. Его отношения с помещиком регулировались частным образом на договорной основе. Был ли он "добрым иереем", пользовавшимся всеобщим уважением прихожан, имел ли особые отношения с землевладельцем Колтовским или возглавлял более или менее обширную "покаяльную семью" - неизвестно. Ясно лишь, что недешевая плита была приобретена у профессионального резчика. Надпись была сделана каким-то человеком, имеющим явное отношение к книжной культуре, из окружения Егория самым простым способом - процарапана острым предметом (ножом, например).
22 В заключение хотелось бы подчеркнуть редкость проанализированного тут надгробия. Оно является одним из ранних священнических (причем представителя в целом небогатого сельского духовенства) надгробий среди памятников старорусской надгробной эпиграфики, содержит явные указания на знакомство исполнившего в стиле граффито эпитафию с традициями книжной культуры и оформления поземельных актов, является на сегодняшний день самой древней плитой с обозначением памяти довольно редких святых Ирины, Агапии и Хионии.

References

1. Akty Russkogo gosudarstva 1505–1526 gg. [Acts of the Russian State of 1505–1526]. A.A. Novosel'skiy, ed., S.B. Veselovskiy, comp. Moscow: Nauka, 1975. 435 p.

2. Avdeev A.G., 2009. Old Rus church calendar after lapidary tombstone inscriptions of the late 15th – early 18th century. Voprosy epigrafiki [Issues of epigraphy], 3. Moscow: Russkiy fond sodeystviya obrazovaniyu i nauke, pp. 322–415. (In Russ.)

3. Avdeev A.G., 2015. Valunnye nadgrobiya Verkhnevolzh'ya (konets XV – vtoraya tret' XVIII v.): voprosy genezisa, bytovaniya i istochnikovedeniya [Boulder tombstones of the Upper Volga region (the late 15th – the second third of the 18th century): issues of origins, functioning and sources]. Moscow: Pravoslavnyy Svyato-Tikhonovskiy gumanitarnyy universitet. 400 p.

4. Avdeev A.G., 2016. Tombstones of the “Tver” type: issues of chronology, typology and symbolism. Voprosy epigrafiki [Issues of epigraphy], 9. Moscow: Russkiy fond sodeystviya obrazovaniyu i nauke, pp. 474–520. (In Russ.)

5. Avdeev A.G., 2018. Pamyatniki lapidarnoy epigrafiki kak istochnik po istorii i kul'ture Moskovskoy Rusi: avtoreferat dissertatsii … doktora istoricheskikh nauk [Monuments of lapidary epigraphy as a source on the history and culture of Moscow state: an author’s abstract of the Doctiral thesis in history]. Moscow. 48 p.

6. Belyaev L.A., 1996. Russkoe srednevekovoe nadgrobie. Belokamennye plity Moskvy i Severo-Vostochnoy Rusi XIII–XVII vv. [Tombstones in medieval Rus. White stone slabs of Moscow and North-Eastern Rus, the 13th–17th centuries]. Moscow: MODUS-GRAFFITI. 563 p.

7. Borzakovskiy V.S., 1876. Istoriya Tverskogo knyazhestva [History of the Tver principality]. St. Petersburg: I.G. Martynov. IV, 270, 152 p., 3 tabl.

8. Gerbershteyn S., 1988. Zapiski o Moskovii [Notes on Muscovy]. Moscow: Izdatel'stvo Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta. 430 p.

9. Girshberg V.B., 1960. Materials for a corpus of inscriptions on stone slabs in Moscow and Moscow vicinity of the 14th–17th centuries. Numizmatika i epigrafika [Numismatics and epigraphy], 1. Moscow: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, pp. 3–77. (In Russ.)

10. Krenke N.A., Belyaev L.A., 2006. Monastic necropolis of the 16th–17th centuries. Plates from the Conception Convent. Russkoe srednevekovoe nadgrobie XIII–XVII veka: materialy k svodu [Tombstone of medieval Rus of the 13th–17th centuries: materials for the corpus]. L.A. Belyaev, ed., comp. Moscow: Nauka, pp. 44–50. (In Russ.)

11. Loseva O.V., 2001. Russkie mesyatseslovy XI–XIV vekov [Menologion of the 11th –14th century Rus]. Moscow: Pamyatniki istoricheskoy mysli. 420 p.

12. Mazurov A.B., 2001. Srednevekovaya Kolomna v XIV – pervoy treti XVI vv.: Kompleksnoe issledovanie regional'nykh aspektov stanovleniya edinogo Russkogo gosudarstva [Medieval Kolomna in the 14th – the first third of the 16th century: Comprehensive study in the regional aspects of a single Russian state formation]. Moscow: Aleksandriya. 542 p.

13. Pistsovye knigi Moskovskogo gosudarstva [Cadastres of the Moscow State], 1, 1. N.V. Kalachov, ed. St. Petersburg: Izdanie Imperatorskogo Russkogo geograficheskogo obshchestva, 1872. 924 p.

14. Polnoe sobranie russkikh letopisey [Complete collection of Russian chronicles], 11–12. Patriarshaya ili Nikonovskaya letopis' [Patriarchal or Nikon Chronicle]. Moscow: Nauka, 1965. VII, 254, VI, 266 p.

15. Russkoe srednevekovoe nadgrobie XIII–XVII veka: materialy k svodu [Tombstone of medieval Rus of the 13th–17th centuries: Materials for the corpus], 1. L.A. Belyaev, ed., comp. Moscow: Nauka, 2006. 358 p.

16. Usachev A.S., 2018. Knigopisanie v Rossii XVI veka: po materialam datirovannykh vykhodnykh zapisey [Book writing in the 16th century Rus: based on dated colophon records], 2. Moscow; St. Petersburg: Al'yans-Arkheo. 525 p.

17. Vinogradov A.Yu., Nikiforova A.Yu., Lukovnikova E.A., 2000. Agapia, Chionia and Irene. Pravoslavnaya entsiklopediya [Orthodox encyclopedia], 1. Moscow: Pravoslavnaya entsiklopediya, pp. 232–233. (In Russ.)

18. Vishnevskiy V.I., 1998. New finds of medieval tombstones at the necropolis of the Trinity-Sergius Monastery. Trudy po istorii Troitse-Sergievoy Lavry [Papers on the history of the Trinity-Sergius Lavra]. T.N. Manushina, ed. Moscow: Podkova, pp. 72–87. (In Russ.)

19. Vishnevskiy V.I., 2010. New finds of monuments in the Trinity-Sergius Monastery medieval necropolis (materials of the 2006 archaeological surveys). Sergievo-Posadskiy muzey-zapovednik. Soobshcheniya [Sergiev Posad Museum-Reserve. Transactions], XI. T.N. Manushina, ed. Sergiev Posad: Remarko, pp. 8–17. (In Russ.)

20. Vishnevskiy V.I., 2013. Ornamentation of white-stone medieval tombstones of the Trinity-Sergius Monastery: analysis and chronology. Arkheologiya Podmoskov'ya: materialy nauchnogo seminara [Archaeology of Moscow vicinity: materials of a scientific seminar], 9. A. V. Engovatova, ed. Moscow: IA RAN, pp. 125–139. (In Russ.)

21. Zatsarinnyy S.V., 2006. An inscribed tombstone of the 16th century from Tula. Russkoe srednevekovoe nadgrobie XIII–XVII veka: materialy k svodu [Tombstone of the 13th–17th centuries medieval Rus: Materials for the corpus]. L.A. Belyaev, ed., comp. Moscow: Nauka, pp. 297–298. (In Russ.)

22. Zolotov Yu.M., 1987. Seven inscriptions of the 16th–17th centuries from Moscow. Sovetskaya arkheologiya [Soviet archaeology], 3, pp. 223–229. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review

(additional_1.png) [Link]

(additional_2.png) [Link]

Translate