Везде
To studying the funeral rites of the population of Chechnya in the 13th–16th centuries (pit graves)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
To studying the funeral rites of the population of Chechnya in the 13th–16th centuries (pit graves)
Annotation
PII
S086960630013722-3-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Magomed A. Tangiev 
Affiliation: Centre for Archaeological Research at the Institute for Humanitarian Studies of the Academy of Sciences of the Chechen Republic
Address: Russian Federation, Grozny
Edition
Issue 1
Pages
152-168
Abstract

The article focuses on studying medieval burial grounds consisting of pit inhumations and located on the territory of the Chechen Republic. The author offers a brief overview of these funerary sites and burials and analyzes funerary goods and rites presented in them. The burials are individual inhumations in simple narrow elongated pits in the extended position on the back with arms straight and heads West (with rare exceptions). The paper emphasizes that the pit inhumation rite is characteristic of the planar and piedmont zones, while in the mountain and alpine Chechnya stone cysts for individual burials and underground, semi-underground and surface long-functioning vaults for multiple burials are typical. The author addresses the place of medieval pit graves of Chechnya in the context of funerary sites in neighbouring territories (North Ossetia, Ingushetia, Dagestan) and concludes that these funerary sites reflect the pagan ideas of the local population.

Keywords
the Middle Ages, Chechnya, funerary sites, cemeteries, funeral rites, funerary structures, inhumations, pit graves
Received
19.03.2019
Date of publication
09.03.2021
Number of purchasers
6
Views
113
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1 Чечня богата средневековыми погребальными памятниками, представляющими разные типы захоронений – грунтовые ямы, катакомбы, каменные ящики и гробницы, каменные подземные, полуподземные и надземные склепы, пещерные погребения (Тангиев, Бегуев, 2018; Багаев, Тангиев, 2018). Многие из них опубликованы. Однако по сей день отсутствуют сводные публикации и анализ каждого из типов таких памятников. Данная работа посвящена вопросам хронологии и характеристике погребального обряда грунтовых погребений в простых ямах развитого и позднего средневековья.
2

Следует отметить, что грунтовые могильники Чечни этого периода исследованы все еще слабо. Из 17 известных некрополей (рис. 1) наиболее информативными являются 10, в том числе Бамутский, Автуринский, Ялхой-Мохский (Тангиев, 2019. С. 157–160). В Бамутском и Автуринском могильниках исследованы, соответственно, четыре и пять погребений, в остальных могильниках число раскопанных погребений не превышает двух. Ниже приводится краткое описание этих комплексов.
3

Рис. 1. Места расположения грунтовых могильников на территории Чеченской Республики: 1 – Шаами-Юртовский; 2 – Бамутский; 3 – Шалинский; 4 – Химойский; 5 – Юрташтинский; 6 – Саралиевский; 7 – Улус-Кертский; 8 – Юрт-Дукский; 9 – Автуринский; 10 – Мекен-Юртовский; 11 – Ялхой-Мохкский; 12 – Герменчукский; 13 – Мескер-Юртовский; 14 – “Хутор”; 15 – Алхан-Юртовский; 16 – “Урус-Мартановский поворот”; 17 – Гардалинский. Fig. 1. Locations of burial grounds
4

В 1959 г. в Бамутском могильнике (Ачхой-Мартановский р-н) археологическим отрядом Р.М. Мунчаева было выявлено 4 погребения в срезе склона. Могилы представляли собой расположенные в ряд по линии С–Ю с интервалом в 1.8–4.0 м простые грунтовые ямы, вырытые в суглинке и обложенные сверху камнями. Ямы прямоугольные со слабо выраженными углами, глубиной от 1.1 до 1.3 м. В трех могилах костяки сохранились до пояса, а в четвертой – костяк сохранился почти полностью. Погребенные лежали вытянуто на спине с вытянутыми вдоль туловища руками, головой на З. В погр. № 2 под черепом было обнаружено бронзовое височное кольцо позднесредневекового типа (Крупнов, Мунчаев, 1963. С. 242).
5

В 1962 г. В.Б. Виноградовым и А.А. Исламовым был открыт Шалинский грунтовый могильник. Он находится в 7 км к ЮЗ от сел. Шали (Шалинский р-н). Здесь было исследовано одно погребение, совершенное в неглубокой (около 0.4 м) грунтовой яме, контуры которой не удалось установить. Погребенный лежал вытянуто на спине, головой на З. В височной области были зафиксированы следы бронзы. У черепа стоял красноглиняный гончарный сосуд тщательной выделки (рис. 2, 14), позволивший археологам отнести захоронение к XIV–XVII вв. (Виноградов, Исламов, 1965. С. 153).
6

Рис. 2. Материалы грунтовых могильников: 1–11 – Юрташтинского; 12–13 – Юрт-Дукского, 14 – Шалинского (1–13 – по: Умаров, 1969. Рис. 3; 14 – по: Виноградов, 1981. Рис. 49). Fig. 2. Materials of burial grounds
7

В 1967 г. отрядом В.Б. Виноградова был обнаружен Химойский грунтовый могильник. Он расположен на левом берегу р. Шаро-Аргун, напротив с. Химой (Шаройский р-н) и разрушается рекой. В нем было исследовано полуразрушенное погребение. Скелет лежал вытянуто на спине с вытянутыми вдоль туловища руками, головой на З. Вещей при нем не оказалось (Умаров, 1970. С. 191).
8 Во время рекогносцировочных археологических работ в 1966 г С.Ц. Умаровым был обнаружен Юрташтинский грунтовый могильник (Ножай-Юртовский р-н). Он расположен на западной окраине с. Центарой (горный). В этом могильнике было раскопано два погребения. Одно из них оказалось полуразрушенным. Погребенный лежал в неглубокой грунтовой яме прямоугольной формы вытянуто на спине с вытянуты вдоль туловища руками, головой на З (рис. 2, 1). На дне могилы были зафиксированы остатки истлевшей подстилки. В следующем году тем же отрядом в могильнике было расчищено еще одно потревоженное захоронение (рис. 2, 2–11). Погребенный лежал вытянуто на спине, головой на З. При нем был красноглиняный кувшинчик с отогнутым наружу венчиком без ручки и с узким горлом, декорированным округлым валиком, на тулове вертикальные ряды косых насечек, образующих “елочку” (рис. 2, 11). В состав инвентаря входил также железный ножичек с костяной ручкой (Умаров, 1969. С. 75. Рис. 3, 5). Тогда же местными жителями С.Ц. Умарову были переданы находки из могильника: 3 серебряные золотоордынские монеты, серебряная серьга в виде виноградной грозди, два пряслица, бусы и др. (рис. 2, 3–10). (Умаров, 1968. С. 245–248). Автор раскопок датировал памятник XIV–XVII вв. (Умаров, 1969. С. 75).
9 Юрт-Дукский могильник. Жителями сел. Центарой (Ножай-Юртовский р-н) были обнаружены захоронения на восточной окраине села в местечке Юрт-Дукъ. Здесь в 1967 г. археологическим отрядом С.Ц. Умарова, был заложен шурф (0.5 × 3.0 м) и на глубине 0.6 м обнаружено захоронение. Погребенный лежал вытянуто на спине, головой на З с отклонением к Ю (рис. 2, 12). У бедренных костей было найдено четыре железных черешковых наконечника стрел (рис. 2, 13). Могильник датирован исследователем XIII–XVI вв. (Умаров, 1969. С. 75).
10 Улус-Кертский могильник. В 3-4 км к югу от с. Дуба-Юрт (Шалинский р-н) в местечке Улус-Керт В.Б. Виноградовым и С.Ц. Умаровым во время рекогносцировочных археологических работ в срезе дороги были отмечены разрушенные грунтовые могилы. На основании происходящей из них красноглиняной посуды и обильного подъемного керамического материала с близлежащего поселения могильник был датирован поздним средневековьем (Умаров, 1970. С. 187). Раскопки здесь не производились.
11

Рис. 3. Находки из погребений Автуринского грунтового могильника: 1–4 – погребение № 1; 5–6 – погребение № 2; 7–13 – погребение № 3; 14–16 погребение № 4; 17–18 – погребение № 5 (по: Багаев, 1984б. Рис. 1). Fig. 3. Finds from the Avtury cemetery
12

Автуринский могильник. Весной 1981 г. в с. Автуры (Шалинский р-н) при строительстве тира во дворе школы № 1 учителем физкультуры и военного дела М.М. Шовхаловым были обнаружены человеческие кости. При скелете, который, по словам М.М. Шовхалова, лежал на глубине 2 м вытянуто на спине, головой на З, были найдены семь полых бубенчиков-подвесок с петлей, сделанных из серебряной фольги с позолотой. М.М. Шовхалов передал археологам серьги из золота, подвески, ножи, бусы, пряжки, керамический сосуд и др. (рис. 3, 1–4) (Багаев, 1984б). Отрядом М.Х. Багаева в том же году здесь был выявлен грунтовый могильник, в котором было исследовано пять погребений, ориентированных, в основном, по линии З–В. Ниже приведем их краткое описание.
13 Погребение № 21 было обнаружено в западной части раскопа на глубине 1.1 м от современной поверхности. М.Х. Багаев отмечает, что оно было совершено в прямоугольной яме с закругленными углами. Размеры могилы составляли 1.75 × 0.60 м. На дне могилы был расчищен костяк, лежавший вытянуто на спине, головой на З; руки были вытянуты вдоль туловища, кисти находились под тазом (рис. 4, 1). У правого плеча и у колен были зафиксированы древесные угольки. У головы обнаружен красноглиняный сосуд с отломанной ручкой (рис. 3, 5). Возле плечевой кости левой руки лежал острием к ногам железный однолезвийный ножик длиной 20 см (рис. 3, 6).
1. Под погр. № 1 имеется в виду разрушенное при строительных работах захоронение (информация проф. М.Х. Багаева).
14

Рис. 4. Планы погребений на Автуринском могильнике (по: Багаев, 1984б. Рис. 2). Fig. 4. Burial plans at the Avtury cemetery
15

Погребение № 3 было обнаружено в 1.1 м юго-восточнее описанной могилы на глубине 1.1 м от дневной поверхности и также представляло собой прямоугольную яму с закругленными углами. Ее размеры составляли 1.9 × 0.58 м. В заполнении встречались древесные угли. На материковом дне могилы обнаружен костяк, лежавший вытянуто на спине, головой на З; руки были вытянуты вдоль скелета, кисти находились под тазом (рис. 4, 2). У локтя левой руки острием к ногам погребенного лежал железный однолезвийный ножик длиной 11 см (рис. 3, 11). У кисти левой руки был обнаружен еще один железный однолезвийный ножик длиной 21 см, лежавший параллельно к скелету острием к ногам (рис. 3, 12, 13).
16 Погребение № 4 находилось на расстоянии 1.5 м к С от погр. № 3 на глубине 1.2 м от дневной поверхности и представляло собой прямоугольную яму с закругленными углами. Ее размеры 1.93 × 0.52 м. В заполнении встречались древесные угли. На материковом дне могилы был обнаружен костяк, лежавший вытянуто на спине, головой на З, руки были вытянуты вдоль скелета (рис. 4, 3). У височных костей находились серьги-подвески из круглой в сечении бронзовой проволоки (рис. 3, 15, 16), между нижней челюстью и правой ключицей – подвеска-кулон яйцевидной формы из тонкой бронзовой пластинки с позолотой (рис. 3, 14).
17 Погребение № 5 было обнаружено у восточной стенки шурфа 2 на глубине 1.3 м от дневной поверхности. Оно представляло собой прямоугольную яму с закругленными углами, размерами 1.73 × 0.57 м. В заполнении встречались древесные угли. На материковом дне могилы был обнаружен костяк, лежавший вытянуто на спине, головой на З; череп был повернут лицевыми костями к северу, руки были вытянуты вдоль скелета (рис. 4, 4). У черепа были найдены две золотые серьги с инкрустацией из пасты различных цветов; гнезда для вставок декорированы с боков несколькими г-образными знаками из золотой проволоки (рис. 3, 17, 18); в верхней части изделий имеется скользящая петелька, при помощи которой, по мнению М.Х. Багаева, серьги крепились к головному убору или подвешивались на нитке к ушам (Багаев, 1984б. С. 110).
18

Мекен-Юртовский могильник (Надтеречный р-н). В 1978 г.директор школы с. Мекен-Юрт М.М.Уматгериевпередал археологам находки из разрушенного обвалом берега р. Терек на окраине села погребения: бронзовое орнаментированное зеркало, плоский серебряный браслет с каннелюрами и керамическую поливную пуговицу.По словам находчика, эти вещи были обнаружены им в грунтовой яме вместе с костяком, лежавшим вытянуто на спине, головой на З. Комплекс был датирован XIV в.(Мамаев,1978. С. 39. Рис. 85, 4–6).
19

Рис. 5. Материалы Ялхой-Мохкского (1 – погребение № 1; 2–6 – погребение № 2 (1, 2 – височные серьги-подвески, 3 – бляшки, 4 – фрагмент браслета; а – угольки)) и Герменчукского (Чух-барзского) (7, 9 – погребение № 1; 8, 10 –погребение № 2; 11, 12 – сосуды из разрушенных погребений) могильников (1–6 – по: Виноградов, 1981. Рис. 49; 7–12 – по: Багаев, 1984а. Рис. 3, 4). Fig. 5. Materials of the Yalkhoy-Mokhk and the Germenchuk (Chukh-Barz) cemeteries
20 Ялхой-Мохский могильник (Ножай-Юртовский р-н), расположенный в с. Ялхой-Мохк, исследовался археологическим отрядом В.Б. Виноградова в 1981 г. Здесь было выявлено два погребения в грунтовых ямах. Первое, находившееся на глубине 1.1 м от современной поверхности, оказалось наполовину разрушенным. Костяк лежал вытянуто на спине, головой на Ю с небольшим отклонением к В; левая рука была вытянута вдоль скелета, правая согнута в локте, кисть находилась в области таза (рис. 5, 1). Инвентарь отсутствовал. Второе погребение, находившееся на глубине 0.10 м от современной поверхности, было разрушено (рис. 5, 2). Возле остатков черепа лежали фрагменты серебряной и бронзовой височных серег-подвесок, а также две миниатюрные нашивные бляшки из серебряной фольги (рис 5, 3 – 6). Среди костей попадались древесные угольки. Могильник датирован XIV–XV вв. (Виноградов и др., 1981. С. 27).
21 Герменчукский могильник2. В 1982 г. отряд археологической экспедиции Чечено-Ингушского университета под руководством М.Х. Багаева обследовал окраину с. Герменчук (Шалинский р-н). Ранее местный житель Х. Абухасанов сообщил, что им здесь было обнаружено два погребения во время хозяйственных работ, что скелеты лежали вытянуто на спине с вытянутыми руками, головой на З, при них находились два красноглиняных сосуда, железные ножницы для стрижки овец и железный наконечник стрелы. Сосуды были переданы археологам (Багаев,1984а. С. 108, 109. Рис. 3, 4) (рис. 5, 7–12).
2. Благодарю проф. М.Х. Багаева за любезное разрешение использовать неопубликованные материалы его раскопок.
22 У подножия южного склона Чух-барза рядом с усадьбой Х. Абухасанова был заложен шурф размером 4 × 1 м, в котором было выявлено два погребения.
23 Погребение № 1 было обнаружено на глубине 0.55 см от современной дневной поверхности. Границы ямы не прослеживались. Скелет лежал вытянуто на спине, головой на З с небольшим отклонением к Ю; левая рука была вытянута вдоль скелета, правая отсутствовала (рис. 5, 7). Слева от черепа находился красноглиняный кувшин (рис. 5, 9) (Багаев, 1982. С. 2, 3. Рис. 5, 6, 8).
24 Погребение № 2 располагалось к востоку от первого на глубине 0.65 м от дневной поверхности. Древний горизонт был маркирован истлевшими досками, уложенными с южной, восточной и частично с северной стороны захоронения. На дне могилы скелет покоился вытянуто на спине, головой на З; от левой руки сохранилась только плечевая кость, правая рука была вытянута вдоль скелета (рис. 5, 8). В юго-восточном углу у правой ноги погребенного находился красноглиняный кувшин с отбитым трубчатым носиком и утраченной ручкой; горло декорировано налепным волнообразным валиком, а тулово – врезными волнистыми полосками и тисненным Э-образным орнаментом (рис. 5, 10) (Багаев, 1982. С. 2, 3. Рис. 5, 6, 8). М.Х. Багаев отметил, что красноглиняная керамика и остальной инвентарь погребения имеет множество аналогий в памятниках Северного Кавказа XIV–XVI вв. (Багаев, 1984. С. 108, 109).
25 Мескер-Юртовский могильник (Шалинский р-н). По сообщению Х. Абухасанова, при работе на полях в окрестностях с. Мескер-Юрт механизаторы находили скелеты людей, обложенные досками. Покойные лежали на спине, головами на З; при них находили железные наконечники стрел и копий, а также красноглиняные сосуды. Здесь в 1982 г. археологами был собран подъемный материал – фрагменты типичной позднесредневековой красноглиняной керамики. В целом, как отметил М.Х. Багаев, погребальный обряд очень близок к обряду Герменчукского могильника (Багаев, 1984а. С. 4, 5. Рис. 12, 1–5).
26 Саралиевский могильник. Саралиев – хутор на р. Гойте (Урус-Мартановский р-н). В 1963 г. на северной окраине хутора было случайно вскрыто захоронение. В неглубокой яме были обнаружены скелеты четырех людей очень плохой сохранности. Вещей при погребенных не оказалось (Виноградов, Марковин. 1966. С. 66). Дата памятника нуждается в уточнении.
27 Могильник “Хутор” у с. Мартан-Чу (Урус-Мартановский р-н) был обнаружен Х.М. Мамаевым в 1984 г. в 6 км южнее села, на левом берегу р. Мартан, на восточном скате одного из хребтов, где до 1940 г. находился хутор Цацаевых. Позднее здесь проходила грунтовая дорога для вывоза лесоматериалов. По словам местного жителя М. Асхабова, здесь было разрушено несколько могил. Это были неглубокие (до 0.7 м от дневной поверхности) грунтовые ямы, ориентированные по линии З–В. Другие детали погребального обряда остаются неизвестными. Из могильника происходят бронзовые (латунные?) прямоугольная пряжка, бляшка, застежка в виде стержня с кольцевидным навершием и пр. (Мамаев, 1984. С. 11, 12).
28

Рис. 6. Находки из Алхан-Юртовского могильника (1–10) и могильника “Урус-Мартановский поворот” (11–14) (по: Мамаев, Нарожный, 2014. Рис. 1, 2). Fig. 6. Finds from the Alkhan-Yurt and the “Urus-Martan Turn” cemeteries
29 Алхан-Юртовский могильник. В 1984 г. Р.А. Даутовой и Х.М. Мамаевым у сел. Алхан-Юрт (Грозненский р-н) был обнаружен разрушающийся могильник. Погребальные конструкции представляли собой простые грунтовые ямы. Из инвентаря, помимо гончарных сосудов (кувшинов и горшков), железных наконечников стрел, ножей, пружинных ножниц, оселков и др., здесь были обнаружены 4 пробитые медные монеты, “позволившие предварительно датировать могильник XIV–XVII вв.” (рис. 6, 1–10). В 1986-1987 гг. жители сел. Алхан-Юрт передали Е.И. Нарожному предметы, найденные, по их словам, в четырех грунтовых могилах, ориентированных по линии З–В (Мамаев, Нарожный, 2014. С. 43, 44. Рис. 1. Табл. 1).
30 Могильник “Урус-Мартановский поворот” (Урус-Мартановский р-н). В 1986 г. в археологическую лабораторию ЧИГУ были переданы предметы из трех разрушенных грунтовых погребений. Среди них: глиняный горшок, “как в Алхан-Юртовском могильнике, но меньших размеров”; кувшин темно-коричневого цвета с ручкой и носиком-сливом, “почти копирующий алхан-юртовский, но заметно больше”; железные ножницы для стрижки овец (рис. 6, 14), фрагмент небольшого железного ножа; серебряные серьги (рис. 6, 11, 12) и бронзовый наперсток (рис. 6, 13) (Мамаев, Нарожный, 2014. С. 44, 45. Рис. 2. Табл. 1). Раскопки на могильнике не производились.
31

Рис. 7. Находки из Гардалинского могильника. Fig. 7. Finds from the Gardali cemetery
32 Гардалинский могильник (Ножай-Юртовский р-н) исследовался автором этих строк в 2014 г., расположен на восточной окраине села на небольшом холме у обрыва. Здесь было зачищено одно наполовину разрушенное погребение (рис. 7, 1). Контуры могильной ямы не определялись. Скорее всего, она имела прямоугольную форму. Скелет залегал на глубине 0.80 м от современной дневной поверхности вытянуто на спине, головой на СВ. Инвентарь погребения был передан нам местными жителями. В его состав входили: коричневоглиняный кувшинчик, железные сабля, нож, ножницы (рис. 7, 2, 3), два наконечника стрел (рис. 7, 4), два бронзовых наперстка (рис. 7, 9), бронзовая цепочка (рис. 7, 10), серебряные и бронзовые серьги четырех разновидностей (рис. 7, 5–8). Первая разновидность – колечки из круглой в сечении проволоки с несомкнутыми концами, один из которых оформлен в виде спирального завитка (рис. 7, 8), вторая – колечко с несомкнутыми концами и напаянной в нижней части зернью (рис. 7, 7), третья – колечки с несомкнутыми концами и подвижной привеской, верхняя и нижняя части которой оформлены в виде стилизованной виноградной грозди, а средняя – в виде полой яйцевидной бусины (рис. 7, 5), четвертая – колечко с несомкнутыми концами, один из которых, отходящий вниз, оформлен в виде литой виноградной грозди (рис. 7, 6) (Тангиев, 2014. С. 121).
33 Судя по представленным материалам, погребения в простых грунтовых ямах характерны для территории Чечни периода развитого и позднего средневековья. Вместе с тем, картографирование рассматриваемых памятников показывает, что обряд в грунтовых ямах характерен для плоскостной и предгорной зон, тогда как для горной и высокогорной Чечни типичны каменные ящики для индивидуальных захоронений и подземные, полуподземные и надземные долго функционировавшие склепы для многократных захоронений, представляющие, очевидно, семейные погребальные усыпальницы.
34 Грунтовые ямы предназначались для индивидуальных ингумационных захоронений. Исключение составляет захоронение Саралиевского некрополя, где было зафиксировано четверо погребенных в одной грунтовой яме (Виноградов, Марковин, 1966. С. 66). К сожалению, авторы не привели сведения о погребальном обряде, форме ямы и т.д.
35 Рассмотренные грунтовые могилы представляют собой узкие удлиненные ямы подпрямоугольной формы с закругленными углами, рассчитанные на одного погребенного. Их длина не превышает 2 м, ширина 0.50–0.70 м. Глубина залегания ям колеблется от 0.40 м до 1.30 м, иногда до 2 м от современной дневной поверхности, что, вероятно, близко к реальной глубине, хотя уровень древней дневной поверхности исследователями специально не отмечался.
36 Для грунтовых погребений характерна западная ориентировка (87%) иногда с некоторыми (сезонными?) отклонениями (Юрташтинский, Юрт-Дукский могильники). Исключение составляют Ялхой-Мохкский (ориентация головой на Ю с некоторым отклонением к В) и Гардалинский (головой на СВ) могильники.
37 Погребенные покоились вытянуто на спине с вытянутыми вдоль туловища руками. В двух случаях в Автуринском могильнике наблюдалось положение кистей рук под тазовыми костями, что выглядит необычно. Вытянутая на спине поза и западная ориентировка находят параллели в христианском и исламском погребальных обрядах, но отсутствие случаев положения рук на груди или животе, поворота головы вправо лицевыми костями на Ю (по направлению киблы) не позволяет рассматривать исследуемые погребения как проявления названных монотеистических погребальных норм. Очевидно, что данные захоронения в грунтовых ямах представляют один из вариантов местного языческого обряда погребения.
38 Кроме редких безинвентарных погребений для захоронений в грунтовых ямах типично наличие небогатого погребального инвентаря. На основе представленного инвентаря исследователями выделены две хронологические группы погребений: одна часть относится к началу развитого средневековья (XIII–XIV вв.) (“Урус-Мартановский поворот”, Алхан-Юртовский, Мекен-Юртовский могильники) (Мамаев, 1978. С. 39; Мамаев, Нарожный, 2014. С. 48, 49; Тангиев, 2019. С. 159 и сл.), другая часть – к позднему средневековью вплоть до нового времени (Автуринский, Шалинский, Мескер-Юрт, Герменчук) (Багаев, 1984б. С. 109; Багаев, 1982. С. 4, 5). Не ясной представляется датировка Бамутского могильника, где найдено четыре частично разрушенные погребения с каменными выкладками по верху, без инвентаря, за исключением одной бронзовой височной подвески (к сожалению рисунок ее в альбоме отсутствует). Следует здесь же упомянуть Шаами-Юртовский могильник, где, по сообщению А.П. Круглова, что могилы были безинвентарны и перекрывались каменными выкладками (Круглов, 1938. С. 31).
39 Инвентарь представлен немногочисленными керамическими сосудами, предметами быта и оружием, аксессуарами одежды и женскими металлическими украшениями (подвески и серьги). Серьги в виде грозди винограда и височные подвески бытуют на Центральном Кавказе на протяжении XII–XVII вв. Серьги в виде грозди винограда, подобные представленным в погребениях, встречаются на памятниках не только Чечни и Ингушетии, но Северного Кавказа в целом и датируются XIV–XVII вв. (Марковин, 1963. С. 270–273. Рис. 9, 7, 10; Багаев, 1976. С. 76, 81, 82; Крупнов, 1971. С. 84. Рис. 33, 7–9; Уварова, 1900. С. 5, 6. Табл. LXXXII и др.).
40 Оселки, представленные в материалах Алхан-Юртовского могильника (рис. 6, 2, 3), не дают определенных дат, так как они имеют широкий хронологический диапазон. Они характерны для мужских погребений и нередко встречаются вместе с ножницами для стрижки овец, ножами и саблями и пр. Эти категории вещей встречаются на протяжении всей эпохи развитого и позднего средневековья.
41 Пружинные ножницы для стрижки овец относительно широко представлены не только в грунтовых ямах, но и в каменных ящиках и склепах. Такие ножницы и так называемые “столовые ножи” встречаются повсеместно на центральном Кавказе, начиная с золотоордынского времени. В частности, пружинные ножницы для стрижки овец и ножики из Килийского могильника были датированы золотоордынским временем (Нарожный В.Е., Нарожный Е.И. 2012. С. 185). Ножницы, происходящие из могильников Алхан-Юрт (рис 6, 6) и “Урус-Мартановский поворот” (рис. 6, 14), следует датировать завершающим этапом золотоордынского времени. К более позднему времени (XV–XVII вв.) следует отнести ножницы из Гардалинского могильника (рис. 7, 2), поскольку здесь были найдены сабли позднего типа (Тангиев, 2014. С. 121).
42 К этому же времени (XV–XVII вв.) относятся два железных наконечника стрел из Гардалинского могильника (рис. 8, 4). Один из них, наконечник листовидной формы, на наш взгляд, представляет с собой позднюю форму и может датироваться XVI–XVII вв. (Тангиев, 2014. С. 120; Мамаев, Чахкиев, Даутова, 1983. С. 66, 67). Железные стрелы из Юрт-Дукского могильника (рис. 2, 13) представляют собой узкие граненые, треугольного сечения наконечники позднесредневекового времени (Умаров, 1969. С. 68, 69), которые могли разрывать кольца защитного доспеха. Здесь кроме наконечников стрел ничего не обнаружено, дата памятника определена как XIV–XV вв. На наш взгляд, ее можно ограничить временем не ранее XV в. (Мамаев, Чахкиев, Даутова, 1983. С. 66, 67).
43 Керамические сосуды из всех выше описанных грунтовых погребений изготовлены на гончарном круге. Чаще всего в погребениях встречаются красноглиняные сосуды хорошего качества с ровным обжигом. Подобная красноглиняная керамика представлена в каменных ящиках и склепах.
44 В могильниках “Урус-Мартановский поворот” и Алхан-Юртовский керамика имеет темно-коричневый цвет обжига, горшки декорированы горизонтальным рифлением (рис. 6, 1, 7). С ними же представлены кувшины с трубчатым носиком (рис. 6, 5), которые находят прямые аналогии в материалах памятников золотоордынского времени (XIII–XIV вв.) (Масловский, 2006. С. 33. Рис. 9, 1–8), причем как на бытовых (например, Алханкалинское городище) (Нарожный, 2008. Рис. 3), так в погребальных (Килийский могильник в горной Ингушетии). Аналогичные сосуды с узким горлышком и носиком хорошо представлены в склеповых памятниках Северной Осетии (Дзаттиатты, 2002. Рис. 74, 84; 2009. Табл. 5, 26).
45 Для сосудов Герменчукского, Автуринского, Мескер-Юртовского и Гардалинского могильников характерен декор в виде врезных волнистых линии. По мнению М.Х. Багаева, такая орнаментация, с некоторыми разновидностями, характерна для красноглиняной керамики XII–XIV вв. Чечни и Ингушетии (Багаев, 1984. С. 109). Представлена она и в керамике более ранних комплексов, например, средневековых катакомбных могильников, начиная с IX–X вв. (Савенко, 1985. Рис. 1, 1; Мамаев, Савенко, 1988. С. 35. Рис. 3, 2; 5, 1, 11; 6, 5; 7, 3; 12, 7). Волнообразная орнаментация сосудов представлена и в материалах Едыского могильника в Южной Осетии (Дзаттиаты, 2009. Табл. 6, 2, 3, 5 и др.). Наконец, в склепах Цеча-Ахки XII–XIV вв. (Умаров, 1970. С. 20, 21; 1975. С. 60, 61;) также встречаются сероглиняные, коричневоглиняные и красноглиняные сосуды с волнообразным, линейным декором.
46 Несколько слов о месте средневековых захоронений в грунтовых ямах Чечни в контексте погребальных памятников соседних территорий (Северная Осетия, Ингушетия, Дагестан). Так, на Едысском могильнике в Северной Осетии помимо каменных ящиков исследовано 110 позднесредневековых захоронений в грунтовых ямах (Дзаттиаты, 2002. С. 56, 57). Они представляют собой удлиненные, подпрямоугольной формы ямы с одиночными захоронениями с западной ориентировкой, положением погребенных вытянуто на спине с вытянутыми вдоль туловища руками; погребения почти безинвентарны; в могилах отмечены древесные угольки. Иными словами, эти захоронения по своей обрядности весьма близки рассмотренным захоронениям Чечни. Едысский могильник Р.Г. Дзаттиаты датирует XIII–XIV вв. на основании скромного вещевого материала – это бусы, перстень, проволочная серьга, привески-пуговки, раковины каури и каменное ядро от пращи (Дзаттиаты, 2002. С. 56, 57). Исследователь заключает, что обряд погребения в каменных ящиках в горной зоне Северной Осетии повсеместный, что это основной вид погребального сооружения в позднем средневековье (Дзаттиаты, 2009. С. 46). В соседней Ингушетии в горных и предгорных районах господствуют каменные ящики и склепы (Семенов, 1930. С. 366; Крупнов, 2008. С. 78, 79), погребения в грунтовых ямах рассматриваемой эпохи здесь не представлены за исключением Килийского могильника, где наряду с каменными ящиками и склепами было обнаружено 3 ямных погребения с богатым инвентарем, датированных золотоордынским временем (Нарожный В.Е., Нарожный Е.И., 2012).
47 Иная ситуация наблюдается в Дагестане, где ислам начал распространяться уже в середине VII – начале VIII в., и процесс исламизации имел несколько этапов (Шихсаидов, 2010. С. 31). Наиболее ранний мусульманский некрополь недавно открыт в Дербенте и обоснованно датирован концом VIII – началом IX в. Здесь представлены два типа захоронений, типичных для мусульманского погребального обряда: захоронения в подбойных могилах и ямах с ориентировкой в западный сектор и непременным поворотом головы вправо по направлению киблы (Гаджиев, Таймазов и др., 2018. С. 422; 2019а). Мусульманские захоронения в грунтовых ямах представлены здесь и в период развитого средневековья (Гаджиев, Будайчиев, 2013. С. 110, 111; Гаджиев, Таймазов и др., 2019б. С. 12, 13. Рис. 5; Gadjiev, 2019. Р. 139–144). Вместе с тем, очевидно, с XI в. на территории Дагестана распространяются мусульманские захоронения в каменных ящиках (Гаджиев, Абдуллаев, Тангиев, 2016; Гаджиев, 2018; Гаджиев Таймазов и др., 2019б. С. 17).
48 Наряду с этим, в горной зоне Дагестана и, прежде всего, на территории Сарира (Аварии), распространяются христианские захоронения в простых удлиненных грунтовых ямах, что было связано с распространением христианства со стороны Грузии, особенно, в XI–XII вв. (Атаев, 1961; 1963; Тахнаева, 2004).
49 Что касается развитого и позднего средневековья, то в Дагестане вместе с процессом исламизации практически повсеместно распространяется мусульманский обряд погребения.
50 В заключение вновь отметим, что рассмотренные грунтовые захоронения в простых удлиненных ямах Чечни и центральной части Северного Кавказа (Ингушетия, Осетия) мы не имеем возможности, несмотря на их западную ориентировку, интерпретировать как христианские или мусульманские из-за отсутствия вышеупомянутых показательных черт погребальной обрядности. Данные погребальные памятники следует рассматривать как отражающие языческие представления местного населения. Вместе с тем, вопросы их генезиса, этнокультурного соотношения с синхронными захоронениями в каменных ящиках и склепах горной и высокогорной части Чечни требуют дальнейшего изучения. Это ставит на повестку и задачу полевого археологического изучения этого типа погребальных памятников периода развитого и позднего средневековья.

References

1. Atayev D.M., 1961. Some medieval cemeteries of Avaria. Materialy po arkheologii Dagestana [Materials on the archaeology of Dagestan], II. Makhachkala: Dagestanskoye kn. izd-vo, pp. 223–247. (In Russ.)

2. Atayev D.M., 1963. Nagornyy Dagestan v rannem srednevekov’ye (po materialam arkheologicheskikh raskopok Avarii) [Nagorny Dagestan in the early Middle Ages (based on the materials of the archaeological excavations in Avaria)]. Makhachkala. 252 p.

3. Bagayev M.Kh. Otchet ob arkheologicheskikh razvedkakh i raskopkakh v okrestnostyakh seleniya Germenchuk i Mesker-Yurt Shalinskogo rayona ChIASSR za 1982 g. [Report on archaeological surveys and excavations in the vicinity of the settlements of Germenchuk and Mesker-Yurt in Shali district of the Chechen-Ingush Autonomous Soviet Socialist Republic for 1982]. Nauchnyy arkhiv IA RAN [Scientific Archive of the Institute of Archaeology RAS], R-1, № 10590a.

4. Bagayev M.Kh., 1976. Early medieval cemetery near the settlement of Kharachoi. Arkheologo-etnograficheskiy sbornik [Archaeological and ethnographic collection], 4. Groznyy: Checheno-Ingushskoye kn. izd-vo, pp. 75–90. (In Russ.)

5. Bagayev M.Kh., 1984a. Activities in the Dzhalka River basin. Arkheologicheskiye otkrytiya 1982 goda [Archaeological discoveries 1982]. Moscow: Nauka, pp. 108, 109. (In Russ.)

6. Bagayev M.Kh., 1984b. Excavations of a late medieval cemetery near the settlement of Avtury. Arkheologiya i voprosy sotsial’noy istorii Severnogo Kavkaza: sbornik nauchnykh trudov [Archaeology and issues of social history of the North Caucasus: collected papers]. V.B. Vinogradov, ed. Groznyy: Checheno-Ingushskoye kn. izd-vo, pp. 105–111. (In Russ.)

7. Bagayev M.Kh., Tangiyev M.A., 2018. Cave tombs of mountainous Chechnya. VI Gumanitarnyye i sotsial’no-politicheskiye problemy modernizatsii Kavkaza: mezhdunarodnaya nauchno-teoreticheskaya konferentsiya (10–13 maya 2018 g.) [VI Humanitarian and sociopolitical issues of the modernization of the Caucasus: International scientific and theoretical conference (10–13 May, 2018)]. Nazran’: OOO “KEP”, pp. 189–196. (In Russ.)

8. Dzattiaty R.G., 2002. Kul’tura pozdnesrednevekovoy Osetii [Culture of late medieval Ossetia]. Vladikavkaz: Ir. 432 p.

9. Dzattiaty R.G., 2009. Funeral rite and burial structures in the Central Caucasus in the Middle Ages. Izvestiya Yugo-Osetinskogo nauchno-issledovatel’skogo instituta [Bulletin of South Ossetian Research Institute], XXXVIII, pp. 44–75. (In Russ.)

10. Gadjiev M.S., 2019. A Burial of 915 A.H. at the Walls of Derbent. Iran and the Caucasus, vol. 23, iss. 2, pp. 139–144.

11. Gadzhiyev M.S., 2018. The Pirmeshki settlement and its necropolis. Istoriya, arkheologiya i etnografiya Kavkaza [History, archaeology and ethnography of the Caucasus], vol. 14, no. 2, pp. 10–22. (In Russ.)

12. Gadzhiyev M.S., Abdullayev A.M., Tangiyev M.A., 2016. Research on the Derbent settlement in 2014: excavation site XXX. Vestnik Instituta istorii, arkheologii i etnografii DNC RAN [Bulletin of the Institute of History, Archaeology and Ethnography, Dagestan Scientific Centre RAS], 3, pp. 188–198. (In Russ.)

13. Gadzhiyev M.S., Budaychiyev A.L., 2013. Excavations of the Derbent settlement in 2012. Vestnik Instituta istorii, arkheologii i etnografii DNC RAN [Bulletin of the Institute of History, Archaeology and Ethnography, Dagestan Scientific Centre RAS], 4, pp. 108–129. (In Russ.)

14. Gadzhiyev M.S., Taymazov A.I., Budaychiyev A.L., Abdulayev A.M., Abiyev A.K., 2018. The finding and studying of the early Muslim necropolis in Derbent. Kavkaz v sisteme kul’turnykh svyazey Evrazii v drevnosti i srednevekov’ye. XXX Krupnovskiye chteniya: materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii (Karachayevsk, 22-29 aprelya 2018 g.) [The Caucasus in the system of cultural ties of Eurasia in Antiquity and the Middle Ages. XXX Krupnov readings: Proceedings of the International scientific conference (Karachaevsk, April 22–29, 2018)]. U.Yu. Kochkarov, ed. Karachayevsk: Karachayevo-Cherkesskiy gos. un-t, pp. 422–425. (In Russ.)

15. Gadzhiyev M.S., Taymazov A.I., Budaychiyev A.L., Abdulayev A.M., Abiyev A.K., 2019. An early Muslim necropolis in Derbent (Bab al-Abwab). Problemy istorii, filologii, kul’tury [Journal of Historical, Philological and Cultural Studies], 1(63), pp. 202–226. (In Russ.)

16. Gadzhiyev M.S., Taymazov A.I., Budaychiyev A.L., Abiyev A.K., Abdullayev A.M., Magomedov Yu.A., 2019. Archaeological surveys at the northern defensive wall in the coastal part of Derbent. Vestnik Kemerovskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Kemerovo State University], 1, pp. 10–19. (In Russ.)

17. Kruglov A.P., 1938. Archaeological excavations in Checheno-Ingushetia in the summer of 1936. Zapiski Checheno-Ingushskogo nauchno-issledovatel’skogo instituta yazyka i istorii [Transactions of the Chechen-Ingush Research Institute of Language and History], I. Groznyy, pp. 3–31, 10 ill. (In Russ.)

18. Krupnov E.I. Munchayev R.M., 1963. The Bamut cemetery of the 14th–15th centuries. Drevnosti Checheno-Ingushetii [Antiquities of Checheno-Ingushetia]. E.I. Krupnov, ed. Moscow: Nauka, pp. 217–242. (In Russ.)

19. Krupnov E.I., 1971. Srednevekovaya Ingushetiya [Medieval Ingushetia]. Moscow: Nauka. 207 p.

20. Krupnov E.I., 2008. Srednevekovaya Ingushetiya [Medieval Ingushetia]. 2nd edition. Magas: Serdalo. 256 p.

21. Mamayev Kh.M. Narozhnyy E.I., 2014. New archaeological sites of the Golden Horde period in Chechnya. Vestnik Akademii nauk Chechenskoy Respubliki [Bulletin of the Academy of Sciences of the Chechen Republic], 3(24), pp. 43–55. (In Russ.)

22. Mamayev Kh.M. Otchet o polevykh rabotakh 3-go otryada Predgorno-ploskostnoy arkheologicheskoy ekspeditsii v 1978 godu [Report on the field work of the 3rd detachment of the Foothill and Plane archaeological expedition in 1978]. Nauchnyy arkhiv IA RAN [Scientific Archive of the Institute of Archaeology RAS], R-1, 7052.

23. Mamayev Kh.M. Otchet ob arkheologicheskikh raskopkakh, provedennykh v 1984 g. pervym otryadom arkheologicheskoy ekspeditsii ChIIISF v Urus-Martanovskom i Sovetskom rayonakh Checheno-Ingushskom ASSR [Report on archaeological excavations conducted in 1984 by the 1st detachment of the archaeological expedition of Chechen-Ingush Research Institute of History, Sociology and Philology in Urus-Martan and Sovietskoye districts of the Chechen-Ingush ASSR]. Nauchnyy arkhiv IA RAN [Scientific Archive of the Institute of Archaeology RAS], R-1, № 34929.

24. Mamayev Kh.M., Chakhkiyev D.Yu., Dautova R.A., 1983. Bow and arrows among the late medieval Vainakhs. Novyye arkheologicheskiye materialy po srednevekovoy istorii Checheno-Ingushetii [New archaeological materials on the medieval history of Checheno-Ingushetia]. Groznyy: Checheno-Ingushskoye kn. izd-vo, pp. 44–80. (In Russ.)

25. Mamayev Kh.M., Savenko S.N., 1988. Duba-Yurt catacomb burial grounds. Novyye arkheologo-etnograficheskiye materialy po istorii Checheno-Ingushetii [New archaeological and ethnographic materials on the history of Checheno-Ingushetia]. Kh.M. Mammayev, M.B. Muzhukhoyev, D.Yu. Chakhkiyev, eds. Groznyy, pp. 5–37. (In Russ.)

26. Markovin V.I., 1963. Chechen medieval sites in the upper reaches of Chanty-Argun river. Drevnosti Checheno-Ingushetii [Antiquities of Checheno-Ingushetia]. E.I. Krupnov, ed. Moscow: Nauka. C. 243–277. (In Russ.)

27. Maslovskiy A.N., 2006. The Azak pottery complex. A brief characteristics. Istoriko-arkheologicheskiye issledovaniya v g. Azove i na Nizhnem Donu [Historical and archaeological studies in the city of Azov and the Lower Don region], 21 (2004). V.Ya. Kiyashko, ed. Azov: Izd-vo Azovskogo muzeya-zapovednika, pp. 308–373. (In Russ.)

28. Narozhnyy E.I., 2008. Finds of the Golden Horde period from the territory of the Alkhan-Kaly fortified settlement (Chechnya). Drevnosti Yuga Rossii [Antiquities of the South of Russia]. G.E. Afanas’yev, ed. Moscow: IA RAN: TAUS, pp. 525–542. (In Russ.)

29. Narozhnyy V.E., Narozhnyy E.I., 2012. Burial No. 84 of the Keli cemetery (mountainous Ingushetia). Vestnik Arkheologicheskogo tsentra [Bulletin of the Archaeological Centre], IV. Nazran’: OOO «KEP», pp. 182–196. (In Russ.)

30. Savenko S.N., 1985. Excavations of the Martan-Chu 1 cemetery in 1980. Srednevekovyye pogrebal’nyye pamyatniki Checheno-Ingushetii [Medieval burial sites of Checheno-Ingushetia]. B.V. Vinogradov, ed. Groznyy, pp. 28–32. (In Russ.)

31. Semenov L.P., 1930. Arkheologicheskiye i etnograficheskiye razyskaniya v Ingushii v 1928 i 1929 gg. [Archaeological and ethnographic research in Ingushia in 1928 and 1929]. Vladikavkaz: Serdalo, pp. 366–410.

32. Shikhsaidov A.R., 2010. The spreading of Islam in Dagestan. Islamovedenie [Islamic studies], 1, pp. 31–50. (In Russ.)

33. Takhnayeva P.I., 2004. Khristianskaya kul’tura srednevekovoy Avarii (VII–XVI vv.) v kontekste rekonstruktsii politicheskoy istorii [Christian culture of the medieval Avaria (the 7th–16th centuries) in the context of the reconstruction of political history]. Makhachkala: Epokha. 149 p.

34. Tangiyev M.A., 2014. The newly found Gardali cemetery. Dagestan v kavkazskom istoriko-kul’turnom prostranstve: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii, posvyashchennoy 90-letiyu Instituta istorii, arkheologii i etnografii dagestanskogo nauchnogo tsentra Rossiyskoy Akademii nauk (Makhachkala, 21–22 oktyabrya 2014 g.) [Dagestan in the Caucasian historical and cultural space: Proceedings of the International scientific conference to the 90th anniversary of the Institute of History, Archaeology and Ethnography at the Dagestan Science Centre RAS (Makhachkala, October 21–22, 2014)]. Kh.A. Amirkhanov, ed. Makhachkala, p. 121. (In Russ.)

35. Tangiyev M.A., 2019. New data on the history of studying ground cemeteries in Chechnya (the 13th–16th centuries). Kavkazovedeniye; opyt, problemy i perspektivy: materialy Vserossiyskoy nauchnoy konferentsii s mezhdunarodnym uchastiyem, posvyashchennoy 100-letiyu izvestnogo uchenogo-kavkazoveda, professora Valentiny Pavlovny Nevskoy [Caucasian studies; experience, problems and prospects: Proceedings of the All-Russian scientific conference with international participation to the 100th anniversary of the prominent expert in Caucasian studies, Professor Valentina Pavlovna Nevskaya]. P.I. Abaykhanova (Magayeva), ed. Karachayevsk: Karachayevo-Cherkesskiy gos. un-t, pp. 157–160. (In Russ.)

36. Tangiev M.A., Beguev S.A. Tipy pogrebal'nykh sooruzheniy gornoy Chechni XIII–XVII vv. [Types of tombs’ constructions of the mountainous Chechnya in the 13th–17th centuries]. Kavkaz v sisteme kul’turnykh svyazey Evrazii v drevnosti i srednevekov’ye. XXX Krupnovskiye chteniya: materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii (Karachayevsk, 22-29 aprelya 2018 g.) [The Caucasus in the system of cultural ties of Eurasia in Antiquity and the Middle Ages. XXX Krupnov readings: Proceedings of the International scientific conference (Karachaevsk, April 22–29, 2018)]. U.Yu. Kochkarov, ed. Karachayevsk: Karachayevo-Cherkesskiy gos. un-t, pp. 493–495. (In Russ.)

37. Umarov S.Ts., 1968. New archaeological sites of the late Middle Ages in mountainous Checheno-Ingushetia. Arkheologo-etnograficheskiy sbornik [Archaeological and ethnographic collection of papers], II. Groznyy: Checheno-Ingushskoye kn. izd-vo, pp. 223–251. (In Russ.)

38. Umarov S.Ts., 1969. Materials on the archaeology of the southeastern part of mountainous Chechnya. Arkheologo-etnograficheskiy sbornik [Archaeological and ethnographic collection of papers], III. Groznyy: Checheno-Ingushskoye kn. izd-vo, pp. 68–79. (In Russ.)

39. Umarov S.Ts., 1970. Srednevekovaya material’naya kul’tura gornoy Chechni, XIII–XVII vv.: avtoreferat dissertatsii … kandidata istoricheskikh nauk [Medieval material culture of mountainous Chechnya, the 13th–17th centuries: an author’s abstract of the Doctoral Thesis in History]. Moscow. 23 p.

40. Umarov S.Ts., 1975. The principle features of the material culture of the late medieval mountainous Chechnya. Materialy po arkheologii i drevney istorii Severnoy Osetii [Materials on archaeology and ancient history of North Ossetia], III. Ordzhonikidze, pp. 58–62. (In Russ.)

41. Uvarova P.S., 1900. Mogil’niki Severnogo Kavkaza [Cemeteries of the North Caucasus]. Moscow: Tip. A.I. Mamontova i K. XII, 381 p., CXXXV ill. (MAK, 8).

42. Vinogradov V.B., Islamov A.A., 1965. New archaeological finds in Checheno-Ingushetia. Izvestiya. Stat’i i materialy po istorii Checheno-Ingushetii [Transactions. Articles and materials on the history of Checheno-Ingushetia], vol. IV, iss. 1. Groznyy: Chechenno-Ingushskoye kn. izd-vo, pp. 157–168. (In Russ.)

43. Vinogradov V.B., Markovin V.I. Arkheologicheskie pamyatniki Checheno-Ingushskoy ASSR [Archaeological sites in the Chechen-Ingush ASSR]. Groznyy, 1966. 178 p.

44. Vinogradov V.B., Petrenko V.A., Berezin Ya.B., Savenko S.N. Svodnyy otchet o polevykh rabotakh v Checheno-Ingushetii i Stavropol’skom kraye v 1981 g. [Consolidated report on field works in Checheno-Ingushetia and Stavropol Territory in 1981]. Nauchnyy arkhiv IA RAN [Scientific Archive of the Institute of Archaeology RAS], R-1, № 8710.

Comments

No posts found

Write a review
Translate