Везде
Mirrors of “Olbian type” as an indicator of the Greek world influence in the North Caucasus
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Mirrors of “Olbian type” as an indicator of the Greek world influence in the North Caucasus
Annotation
PII
S086960630015371-7-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Tatyana M. Kuznetsova 
Affiliation: Institute of Archaeology Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 2
Pages
36-53
Abstract

The article analyzes bronze objects known in the literature as “Olbian mirrors”. These items have raised a significant number of questions including the place of production, distribution routes and ethnic attribution of their creators. Particularly, the paper considers one of the types of such objects featuring the image of a lion at the end of the handle. Such complete forms have not yet been found on Scythian territory, but their number has been replenished with new finds, and now most of absolutely identical items come from the North Caucasus. The figurine of a lying lion made it possible to associate these objects with Miletus since the lying lion was the symbol of that city. The presence of such antique works in the North Caucasus, in regions remote from the Greek cities, suggests the desire of the Hellenes to expand the cultural and economic base of their contacts with the population of the North-Eastern Pontic.

Keywords
the North Caucasus, mirrors of the “Olbian type”, Miletus, image of a lion, Hellenes, Scythians
Received
27.06.2021
Date of publication
28.06.2021
Number of purchasers
6
Views
113
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1 Находки предметов, которые получили в литературе название “ольвийских” (реже “скифских”) зеркал1, несмотря на то, что уже неоднократно подвергались всестороннему разбору, продолжают интересовать исследователей и сейчас, вызывая значительное количество вопросов о месте производства этих вещей, путях распространения и этнической принадлежности их создателей и пользователей (Фармаковский, 1914. С. 26–29; Граков, 1947; Oberländer, 19672; Ольговський, 1992; Кузнецова, 2002. С. 208; Маслов, 2002; Кузнецова, 2010. С. 239–241; Бандрівський, 2010. С. 159–162; Канторович, 2015. С. 140–146, 313–318; Ольговский, 2017а; б; Оборин, 2019 и др.). Интерес к данным предметам поддерживается их ареалом, поскольку они встречаются на обширной территории: и в Северной Африке, и в Западной Европе, и в Северном Причерноморье, и в Волго-Камье, и на Урале, и на Северном Кавказе, фиксируя факт проявления греческой цивилизации в культуре населения указанных территорий (Кузнецова, 2002. С. 142–212). Помимо этого, количество их увеличивается за счет новых находок, часть из которых обнаружена в северокавказском регионе, что и заставляет еще раз вернуться к теме, касающейся этой греческой формы, называемой “зеркалами”.
1. Чаще их называют зеркалами “ольвийского типа”, что удачно соотносится с самым большим количеством целых форм, обнаруженных в Ольвии (Кузнецова, 2010. С. 239).

2. Более подробная историография была представлена ранее (Кузнецова, 1991. С. 72–76; Кузнецова, 2002. С. 197; Кузнецова, 2010. С. 239, 261, 262).
2 Рассматриваемые предметы представляют собой плоские, круглые диски, с высоким бортиком (до 1 см) и каннелированными (имитация античных колонн) ручками, верх которых оформлен в виде эллипса или шестиугольника, включавших сегмент над ними, а конец представлен либо фигуркой стоящего кошачьего хищника (рис. 1, 1), либо головкой барана (рис. 1, 2). Ранее уже отмечалось, что часть таких предметов была украшена наверху ручки изображением фигурки лежащего оленя, а конец – также изображением стоящего кошачьего хищника (рис. 1, 3) или головки барана (рис. 1, 4)3.
3. В общей классификации зеркал Скифии они входят в класс (II) сложносоставных зеркал, составляют отдел с боковыми (II) бронзовыми (1 группа) ручками и разделены на 5 основных типов с вариантами и два типа, не встреченные на скифской территории (Кузнецова, 2002. С. 142–190).
3

Рис. 1. Зеркала “ольвийского типа”: 1 – Сумская область (фото от Ю.В. Оборина); 2 – Хмельницкая область Городокский район (по: Клочко, Козыменко, 2017. С. 264. Илл. 3); 3 – Старокорсунское городище, случайная находка, 1993 г. (© Краснодарский государственный историко-археологический музей-заповедник им. Е.Д. Фелицына, 2021, инв. № КМ 11177; фото от Ю.В. Зеленского); 4 – Ольвия, могила 64, 1912 (© Государственный Эрмитаж, 2021; ОАМ ГЭ инв. № О. 1912. 273). Fig. 1. Mirrors of “Olbian type”
4 В свое время эти предметы были подробно проанализированы, и в данном случае хотелось бы напомнить, что похожие формы были идентифицированы не столько как зеркала, сколько как культовые сосуды и определены как “зеркала-патеры” (Кузнецова, 2002. С. 205–208; 2010. С. 7, 8).
5 Двойное название к рассматриваемым предметам было применено потому, что для безусловной атрибуции “ольвийских” зеркал именно в таком качестве, отсутствует возможность определить у них рабочую (зеркальную) сторону, так как орнамент в виде каннелюр расположен на обеих сторонах ручек. При этом двухсторонние зооморфные изображения на ручках имеют нейтральное (профильное) расположение, а головка барана, хотя чаще всего развернута лобной частью к гладкой стороне диска, могла размещаться и иначе, что позволило предположить их бифункциональное применение (Кузнецова, 2002. С. 212). Помимо этого, у экземпляров из Ольвии, мог.75/ 1910 г., и Тузлинского некрополя, гробница 55 близ г. Тамань, с фигуркой кошачьего хищника на конце ручки, имеются отпечатки ткани на обеих сторонах диска, причем следы достаточно глубоки, чтобы видеть в них отпечатки ткани от одежды или футляра, так как они сохранились даже после реставрации предметов, а это свидетельствует о том, что ткань отпечаталась в воске и металле, а не в корродированном слое, удаление которого привело бы к полному их уничтожению. При изготовлении утрачиваемых моделей литейщики в основном использовали воск, но применяли также дерево, солому, кожу, веревки, ткань (Минасян, 2014. С. 189, 190)4.
4. Отпечатки, по всей видимости, относятся к прокладке при изготовлении восковой модели для диска, если его копировали с уже имевшихся металлических экземпляров. Известна ножка котла (ГЭ, инв. № 2233/15) с отпечатком кусочка ткани на восковой модели (Минасян, 2014. С. 191. Илл. 69, 3).
6 Отмеченные следы от ткани на двух сторонах диска, не заполированные мастером, также препятствуют безусловному утверждению, что рассматриваемые предметы были зеркалами и указывают на их иное назначение (Кузнецова, 2002. С. 207).
7 В настоящее время Н.С. Бандривский убедительно показал, что находки, близкие по форме так называемым ольвийским зеркалам, происходящие из кургана ІІ у с. Братышев (рис. 2) и из кургана І у с. Шутнивцы/Шутновцы (рис. 3), представляют собой особый тип культовой посуды — патеру, т.е. плоскодонный круглый сосуд с боковой ручкой, подтвердив мое сомнение в их атрибуции (Кузнецова, 2002. С. 207, 208). Исследователь исходил из того, что сторона диска без бортика у братышевского экземпляра имеет лишь следы шлифовки и на ней нет никаких следов полировки, что свидетельствует об отсутствии у этой стороны зеркальных свойств, и она не могла использоваться как зеркало. Отсутствие зеркальности отмечено и для противоположной стороны предмета, имевшей бортик, где не прослеживаются даже малейшие следы полировки, что исключает вероятность употребления и ее в качестве зеркала. Помимо этого, исследователь привел дополнительные аргументы, убедительно доказывающие возможное использование таких предметов в качестве сосуда (Бандрівський, 2010. С. 160, 161). Тем не менее, по представлению А.Ф. Гуцала и В.А. Гуцала, наличие высокого бортика у шутнивецкого экземпляра не могло создать необходимые условия для удержания жидкости, поскольку в месте крепления накладки на диск герметичность была нарушена5. Поэтому главное назначение предмета из кургана І у с. Шутнивцы/Шутновцы они видят в его зеркальных свойствах (Гуцал А.Ф., Гуцал В.А., 2009. С. 133).
5. Каким образом была нарушена герметичность вещи, исследователи, к сожалению, не указали.
8

Рис. 2. Патера из кургана ІІ у с. Братышев (по: Бандрівський, 2010. Рис. 5а). Fig. 2. Patera from mound II at the village of Bratyshev
9

Рис. 3. Зеркало-патера из кургана І у с. Шутнивцы/Шутновцы (по: Гуцал А.Ф., Гуцал В.А., 2009. Рис. 3; Кузнецова, 2010. Табл. 130). Fig. 3. Mirror-patera from mound I at the village of Shutnivtsy/Shutnovtsy
10 Предполагается, что зеркала-патеры, как из Братышевского кургана II, так и из кургана 1 у с. Шутнивцы/Шутновцы, были изготовлены мастерами, работавшими в западных (или северо-западных) районах (Кузнецова, 2010. С. 198, 247. Табл. 150).
11 Рассматриваемая категория вещей, как уже отмечалось, разделилась на два больших комплекса по скульптурному оформлению верха ручки: первый (рис. 1, 1, 2) — с геометрической фигурой (овал или шестиугольник); второй (рис. 1, 3, 4) — с фигуркой лежащего копытного (олень или кабан). Среди них по форме конца ручки были выделены две значительные группы: одна — с изображением головки копытного, другая — с изображением кошачьего хищника (Кузнецова, 2002. С. 187–189).
12 Последние объединяет не только присутствие изображений кошачьего хищника на конце ручки (рис. 1, 1, 3; 2, 3, 4; 3; 4), что предполагает их единый генезис, но и близкая форма самих предметов. Исходя из этого и учитывая ограниченность датировок комплексов в пределах второй половины VI в. до н.э., все похожие изображения были рассмотрены в совокупности, чтобы определить наличие или отсутствие сходства между ними и выявить тенденцию их изменения.
13 Для доказательства этого предположения и для того, чтобы точнее провести сравнение рассматриваемых объектов, представилось необходимым применить формализованный метод, в связи с чем был составлен код, посредством которого дано описание ручек исследуемых предметов (Кузнецова, 2002. С. 197. Рис. 20).
14 Далее расчеты были проведены по формуле S1, 2 = p/(2m-p), являющейся модификацией формулы коэффициента подобия Роджерса - Танимото, выражающей коэффициент композиционного сходства, где значения придаются совпадениям и по наличию, и по отсутствию изучаемых качеств (Дерябин, 1983). По представленной формуле расчеты производились для каждой пары изображений: р – общее число совпадающих признаков; m – общее число признаков для одного объекта. Общее число совпадающих признаков рассчитывалось по формуле p = n(1, 1) + n(0, 0), где n(1, 1) – число совпадающих признаков у двух объектов, имеющих значение “1”; n(0, 0) – число совпадающих признаков у двух объектов, имеющих значение “0”.
15 На основании расчетов был составлен граф (рис. 4), который показал возможные тенденции в изменении изображений кошачьего. Объекты, которые представлены на рисунке в кружках и овалах, объединил коэффициент сходства равный единице (f=1), показывающий полное сходство (Кузнецова, 2002. С. 201–203).
16

Рис. 4. Коэффициент композиционного сходства изображений кошачьего хищника на ручках зеркал. Fig. 4. Compositional similarity coefficient of depictions of a feline predator on the mirror handles
17 Все эти вопросы подробно уже были изложены, поэтому в данном случае следует остановиться на полученных результатах.
18 Равный показатель (S1, 2 = 0,56), связывающий прямо или опосредованно изображение лежащего льва с другими фигурками (рис. 4), позволил предположить, что изменения в изображении кошачьего хищника шли по линии трансформации от реалистичного образа к упрощенному и более схематичному (Кузнецова, 2002. С. 201–204).
19 Такое изменение фигур имело несколько направлений и зависело от мастерства и замысла ремесленников, работавших в различных регионах, что отмечается и специалистами по изучению “звериного стиля” (Канторович, 2015. С. 140–146). Прообразом для них оказались фигурки лежащего льва (рис. 5, 1, 2), происходящие из окрестностей г. Нальчик6 (Скуднова, 1962. С. 15. № 11; С. 16. Рис. 10) и из Восточной Европы (Hoffmann, 1965. Р. 65–67) (Румыния?)7 (Oberländer, 1967. S. 84. № 134). С.Я. Ольговский называет такие изображения “сфинксами” (Ольговский, 2017а. С. 210). Однако сфинкс – это чудовище с львиным туловищем и головой человека, в греческой мифологии — женщины (Мифы…, 1988. С. 479). Поэтому для рассматриваемых фигурок такое определение не подходит.
6. Хранится в Отделе археологии Восточной Европы и Сибири Государственного Эрмитажа, инв. № 2535/1.

7. Хранится в Музее изящных искусств Бостона, США, инв. № 621189.
20

Рис. 5. Зеркала-патеры: 1 – из окрестностей г. Нальчик; 2 – из Восточной Европы Румыния(?); 3 – место происхождения неизвестно (© Государственный Эрмитаж, 2021; ОАМ ГЭ инв. № В.2823); 4 – аул Хабаз; 5 – с. Гавриловка. (1–3, 5 – по: Кузнецова, 2002. Табл. 93, 94, 86; 4 – по: Смирнов, 1964. Рис. 81, 6). Fig. 5. Mirrors-pateras

21 В результате после исследования всех указанных форм было высказано предположение, что исходный тип для всего комплекса предметов составили зеркала-патеры, имевшие верх ручки с изображением лежащего копытного животного + сегмент над ним, а конец — с фигуркой лежащего кошачьего хищника, соединенные между собой пятиреберным стволом. Этот тип включил два варианта. К первому варианту относятся предметы, происходящие с Северного Кавказа (окрестности Нальчика) и из Восточной Европы (Румыния?), верх ручки которых украшался изображением лежащего кабана (рис. 5, 1, 2). Ко второму варианту было отнесено изделие с неизвестным местом находки8, верх ручки которого представлял собой изображение лежащего оленя (рис. 5, 3).
8. Хранится в Отделе Античного мира Государственного Эрмитажа (ОАМ ГЭ), инв. № В. 2823.
22 Особый модификационный тип (с соответствующим выделением вариантов) объединил зеркала и зеркала-патеры, имевшие различное оформление верха ручки и значительно стилизованные изображения лежащего (аул Хабаз) или стоящего (окрести Майкопа; с. Мингечаур – 2 экз.) хищника на конце ручки. Такие формы на территории Скифии пока не обнаружены (Кузнецова, 2002. Табл. 95. С. 164, 201).
23 Подражанием греческому предмету с лежащим львом, происходящему из окрестностей Нальчика, является, видимо, экземпляр из аула Хабаз (рис. 5, 4). Эти формы сближает между собой как поза животного, так и наличие бортика у диска. Близки эти находки и территориально.
24 Как подражание зеркалам “ольвийского типа” рассматривают хабазский экземпляр и другие исследователи, хотя на ручках первых хищники показаны стоящими или чуть присевшими перед прыжком (Канторович, 2015. С. 68, 69). Хищник на хабазском экземпляре имеет сходство (S1, 2 = 0,50), отмеченное (рис. 4) для изображений на зеркалах-патерах из станицы Крим-Гиреевская, с. Аксютинцы (Роменские курганы) и с. Братышев (курган IV), но он же близок и изображениям на ручке экземпляра из могильника у с. Гавриловка (рис. 5, 5), в медальонах которой фигурки кошачьего хищника даны в позе с поджатыми ногами, а на конце изображено стоящее животное (S1, 2 = 0,35).
25 И ранее не исключалось, что такая близость изображений, возможно, показывает развитие образа кошачьего хищника на конце ручек зеркал и зеркал-патер “ольвийского типа”, связанное с Кавказским регионом. В пользу этого свидетельствует как многочисленность вариантов на Кавказе, что указывает на творческую переработку греческих образцов мастерами различных районов, так и металл гавриловского экземпляра, который отлит из сырья северокавказского типа (Барцева, 1981. С. 69). Как уже отмечалось, гавриловский экземпляр отнесен исследователями к произведениям греческих мастеров (Ильинская, 1971. С. 78–80), что связывает рассматриваемые объекты не только с Кавказом, но и с античным миром.
26 Совсем недавно в Полтавской области была обнаружена ручка зеркала (рис. 6, 1) очень близкая по оформлению “гавриловскому” экземпляру, в которой сочетаются и античная многолепестковая пальметта, и фигурки, близкие скифскому “звериному стилю” в медальонах на стволе, и стоящий кошачий хищник на конце, у которого показаны когтистые лапы, сходные с изображенными на “хабазском” экземпляре.
27

Рис. 6. Ручки зеркал (случайные находки, Украина): 1 – Полтавская область, Диканьский район; 2 –юг Черкасской области (1, 2 фото от Ю.В. Оборина). Fig. 6. Mirror handles, accidental finds (Ukraine)
28 Между предметами с лежащим и стоящим хищником существует и еще один, промежуточный вариант, где с одной стороны ручки изображен хищник, присевший перед прыжком, а с другой — уже почти стоящее животное (рис. 6, 2). Орнамент на ее стволе демонстрирует связь с античной изобразительной традицией. Однако эта ручка зеркала является случайной находкой с юга Черкасской области, к сожалению, не имеющей даже приблизительной даты.
29 Предполагалось, что с Кавказа (ст. Крим-Гиреевская) зеркала-патеры с изображениями стоящих кошачьих хищников попадают в северопричерноморскую лесостепь (с. Аксютинцы), где непосредственной репликой на подобные фигурки (S1, 2 = 0,56) является хищник, воспроизведенный на зеркале из кургана 2 могильника у с. Скоробор (Кузнецова, 2002. С. 204). Фигурки на зеркалах-патерах, найденных у ст. Крим-Гиреевская и у с. Аксютинцы, отлиты с использованием одной литейной формы9, вероятно служившей для изготовления восковых моделей10. Такая возможность подтверждается исследованиями Р.С. Минасяна, который отметил, что о назначении некоторых видов литейных форм часто высказываются неправильные суждения, игнорирующие возможность тиражирования утрачиваемых моделей, поскольку у исследователей отсутствует четкое понимание роли моделей в изготовлении литейных форм и нет ясного представления об этапах производственного процесса изготовления форм (Минасян, 2014. С. 223).
9. Прослеживается полное совпадение по их размерам и оформлению. Различие в том, что на ухе фигурки из с. Крим-Гиреевская имеется лишь небольшой брак.

10. Форма литейная – приспособление для придания расплаву определенных очертаний. В литейном производстве применялись односторонние, монолитные неразъемные, составные неразъемные и разъемные формы. Их делали из глины, реже из камня, еще реже – из металла. В этих формах отливали единичные и серийные металлические, глиняные, фаянсовые, стеклянные вещи и восковые модели. (Минасян., 2014. С. 223).
30 Некоторое переоформление изображений на ручках рассматриваемых предметов, как уже отмечалось, вероятно, связано с представлениями негреческого населения Причерноморья, которому новые образы были, возможно, более близки.
31 Идентификация зеркал-патер с греческими культовыми сосудами дала возможность соотнести их с античным миром и с именами Аполлона и Диониса, о чем свидетельствует и надпись на одном из них с посвящением Дионису, и символика образов (лев, кабан, олень, овен) на этих предметах (Розанова, 1968; Кузнецова, 2002. С. 208–212). В их наличии предполагалось проявление деятельности двух значительных религиозных центров Древней Греции, где почитались эти божества: Дидим (изображение льва) и Дельф (изображение головы овна), являвшихся знаменитейшими храмовыми оракулами.
32 Отмеченные фигурки лежащего льва на конце ручек зеркал-патер позволили связать эти предметы с Милетом, так как лежащий лев являлся символом этого города, и его изображения чеканились на милетских монетах (Зограф, 1951. С. 62).
33 Статуи лежащих львов VI в. до н.э. найдены в Милете у священной дороги, и на одной из них написано посвящение Аполлону. Известный во всем эллинском мире оракул Аполлона в Дидимах был крупнейшим культовым центром на территории Милета еще с архаической эпохи. Священная дорога, которая вела из Милета в Дидимы, была украшена с обеих сторон мраморными статуями львов и скульптурами людей. Надписи на этих памятниках гласят, что они были посвящены богу Аполлону в качестве даров по обету (Кобылина, 1965. С. 142–144).
34 В Ольвии были обнаружены полные аналогии скульптуре льва, известной по находке на некрополе в Милете (Русяева, 1987. С. 160). “Мраморные скульптуры львов найдены возле кургана на ольвийском некрополе. Фигуры зверей совместно с плитами, на которых они лежали, высечены из больших блоков светло-серого мрамора. По стилистике изображения и размерам они сходны с милетскими и явно были изготовлены в одной мастерской по специальному заказу» (Русяева А.С., Русяева М.В., 2004. С. 54) (рис. 7, 1).
35

Рис. 7. Скульптура льва (1) и зеркала-патеры первого варианта (2–5) с фигурками льва. 1 – Ольвия (по: Русяева, Русяева, 2004. С. 54); 2 – Краснодарский край, случайная находка 2019 г. (по: Оборин, 2019. Рис. 3); 3 – г. Майкоп, случайная находка 2018 г. (по: Оборин, 2019. Рис. 3); окрестности г. Нальчик (фото Т.В. Рябковой); 5 – Румыния? (фото Ю.В. Оборина). Fig, 7. Sculpture of a lion (1) and mirror-pateras of the first version (2–5) with lion figurines
36 Исследователи считают, что в Ольвии они как апотропеи могли быть установлены над могилами богатых граждан или же у края дороги на некрополе. Аполлон не только считался патроном Милета, но и обладал особой функцией организатора колоний, являясь сакральным предводителем милетских колонистов (Русяева, 1986. С. 36; Русяева А.С., Русяева М.В., 2004. С. 16).
37 Известно, что не только Северное Причерноморье было освоено жителями Милета, но Западное и Восточное также, так что возможность появления в последнем регионе вещей с символикой этого города представлялась вполне вероятной.
38 Однако высказанное ранее предположение о зеркале-патере с фигурой лежащего льва как о об исходном варианте, проникшем раньше других на Северный Кавказ с эллинами, могло показаться недостаточно обоснованным, поскольку были известны только две случайные находки подобных предметов, происходящие из далеко расположенных друг от друга регионов.
39 В настоящее время в научный оборот были введены еще два полных экземпляра зеркал-патер с изображениями льва, которые также являются случайными находками, но известно, что они происходят из северокавказского региона: Краснодарского края (рис. 7, 2) и Майкопа, Республика Адыгея (рис. 7, 3) (Оборин, 2019. Рис. 3).
40 По всей видимости все четыре известные сейчас экземпляра: Краснодарский край (рис. 7, 2), Майкоп (рис. 7, 3), окрестности Нальчика (рис. 7, 4), Румыния(?) (рис. 7, 5) изготовлены с применением одной модели, являющейся, по мнению специалистов в литейном деле, образцом предмета, который нужно изготовить для того, чтобы с его помощью сделать глиняную литейную форму.
41 О применении одной модели, несмотря на различную сохранность предметов, позволяет судить не только идентичность фигурок, а и промежутки между каннелюрами на стволах ручек. В центральной части он у всех заметно больше чем остальные (рис. 7, 2–5). Модели, которые могли быть утрачиваемыми и не утрачиваемыми, оригинальными и серийными, по мнению Р.С. Минасяна, являлись аналогами будущих изделий, с помощью которых отливали вещи, а утрачиваемые модели были всего лишь посредниками для производства литейных форм11 (Минасян, 2014. С. 188, 189).
11. Исследователь полагает, что у археологов бытует неверное представление о назначении утрачиваемых моделей, поскольку считается, что с их помощью отливали оригинальные изделия.
42 Число фигурок льва, относящихся к подобному зеркалу-патере тоже увеличилось за счет находки на территории Херсонской области (рис. 8, 1).
43

Рис. 8. Зеркала-патеры с фигурками льва первого (1) и второго (2, 3) вариантов: 1 – Херсонская область (фото Ю.В. Оборина); 2 – Украина (фото Ю.В. Оборина); 3 - случайная находка (по: Скуднова, 1962. Рис. 10). Fig, 8. Mirrors-pateras with figurines of a lion of the first (1) and second (2, 3) variants
44 На мой взгляд, ручки на предметах этого типа не были составными, фигурки животных отливались вместе со стволом, поэтому зеркала-патеры состояли из двух частей: ручка и диск. Об этом, видимо, свидетельствует и полная идентичность всех четырех предметов. Нужно отметить, что Ю.В. Оборин, который является специалистом в литейном производстве, относительно фигурки льва категорически со мной не согласен и полагает, что ее также отливали отдельно, а затем приливали к ручке12. Согласно его мнению, до этого к готовому бронзовому диску присоединяли восковую модель ручки (без фигурки), формовали все вместе, вытапливали воск и заливали расплавленную бронзу. Бронза обтекала диск и, застывая, надежно соединяла его с ручкой (Оборин, 2019. С. 2). Исследователь называет эти зеркала-патеры “борисфенитскими зеркалами”, опираясь на известные ему работы, и считает, что “производственный центр в Борисфене специализировался на выпуске зеркал”. Однако на сайте Березанской экспедиции указано, что “недавние находки двух фрагментов зооморфных ручек бронзовых зеркал т.н. “ольвийского типа”, одно из которых было найдено в заполнении полуземлянки, связанной с металлообработкой, позволяют предполагать, что часть подобных зеркал также могла производиться на территории Борисфена  (Зуев, 2008. С. 51) , хотя проводившийся анализ химического состава бронзы зеркала не дал однозначных подтверждений его тождественности составу металла в слитках из металлургической мастерской  (Манычев и др., 2004. С. 40) ”. Исследователи отмечают на о. Березань товарное производство меди в слитках, которое наблюдается в комплексах, датирующихся первой половиной VI в. до н. э. и расположенных компактно в западной части острова (Ремесленное производство Борисфена [Электронный ресурс]).
12. Письмо от 08. 02. 2020 г.
45 Наличие таких данных требует более весомых аргументов для выводов о месте производства подобных вещей. Фрагмент зеркала-патеры “ольвийского типа”, найденный на Березани, мог оказаться в бронзолитейной мастерской как металлолом для предстоящей переплавки, учитывая, что в Борисфене пока не было обнаружено ни одной целой формы рассматриваемых предметов и они представлены исключительно фрагментами.
46 Изображение в виде фигурки лежащего льва на конце ручки у зеркал-патер, позволившее связать эти предметы с Милетом, таким образом, показывает наибольшее распространение подобных античных вещей на Северном Кавказе, а, следовательно, и взаимодействие населения этого региона с греками.
47 О существовании контактов населения северокавказского региона с античным миром свидетельствуют также находки фрагментов керамики и амфор на поселениях. Сосуды античного производства, выявленные на поселении Тарасова Балка у поселка Северный Мостовского района Краснодарского края в юго-восточном Закубанье, дали основание автору раскопок определить время активного функционирования поселения (вторая половина VII – VI в. до н. э.). Находки шлаков, выплесков бронзы и бронзовых слитков, как и находки “тиглей”, свидетельствующие о существовании местной металлообработки на поселении, позволили предположить, что оно было ремесленным центром (Рябкова, 2015. С. 372; 2017. С. 125). Такого рода памятник не исключает связь с сырьевыми ресурсами, что предполагает его взаимодействие и с мастерскими Причерноморья.
48 Второй вариант зеркал-патер рассматриваемого типа, у которых верх ручки представлял собой изображение лежащего оленя, а конец – фигурку лежащего льва, тоже пополнился фрагментом экземпляра (найдена только ручка) с территории Украины (рис. 8, 2).
49 Данная ручка близка ручке предмета, хранящегося в Отделе Античного мира (инв. № В. 2823) Государственного Эрмитажа (рис. 8, 3)13. Этот экземпляр не имеет определенной привязки к месту находки14, что было отмечено еще В.М. Скудновой, которая писала о том, что происхождение его неизвестно. Под его диском, как отмечала исследователь, расположена фигура оленя с ветвистыми рогами, представленная работой худшего качества, чем на других экземплярах с аналогичным изображением. Характеризуя изображение льва, помещенного на конце ручки, В.М. Скуднова отметила, что оно передано настолько схематично, что можно только условно называть его львом, поскольку “едва намечены голова, ноги; тонкий хвост отделен от туловища”. Исследователь заметила также, что ручка рассматриваемого экземпляра короче, чем у остальных предметов подобной формы (Скуднова, 1962. С. 15. № 11; С. 16. Рис. 10).
13. Начав в 2007 г. активно переписывать данные из моей книги (Кузнецова, 2002), В.Ю. Зуев допустил ошибку, связав это зеркало-патеру с коллекцией В.Н. Юргевича >>>> . В настоящее время свою ошибку при списывании он почему-то приписывает мне, очень пылко обвиняя меня в путанице >>>> . Однако в обоих томах книги данные представлены правильно (Кузнецова, 2002. С. 336; Кузнецова, 2010. С. 406), о чем, помимо самих книг, свидетельствуют ссылки других исследователей (Канторович, 2015. С. 141).

14. Трансформация идеи о происхождении этого экземпляра с о. Березань следующая: сначала было отмечено предположительное место его находки: “весьма вероятно, что рассматриваемое зеркало также происходит из древнего Борисфена” >>>> , хотя документация таких сведений не содержит.
50 На ручке нового экземпляра изображения льва и оленя переданы еще более схематично, чем у представленного выше. Однако длина, ширина и оформление ствола обеих ручек совпадают (рис. 8, 2, 3).
51 Сравнивая оба рассмотренных варианта зеркал-патер с изображением копытного вверху ручки и льва на ее конце, можно сделать вывод, что первый вариант, где сочетаются реалистичные изображения кабана и льва являлся продукцией греческого производства и был привезен в Северное Причерноморье из метрополии15, а второй вариант, где кабана заменили фигуркой оленя, является подражанием первому с поправкой на “местный спрос”.
15. Такую возможность подтверждает и находка ручки зеркала-патеры с головкой овна на ее конце (Скуднова, 1962. С. 8) в Кирене (Северная Африка), возможно, связанной с Дельфами. Кирену основали жители острова Фера, которые перед отправлением колонии в Ливию (Herod., IV, 158, 159; Strabo, X, 484) обращались в Дельфийский оракул, признанный общегреческим святилищем.
52 Очень интересно, что находки зеркал-патер “ольвийского типа” с изображением “оленя в скифском зверином стиле” (рис. 1, 3, 4; 8, 2, 3) отсутствуют в районах, которые античная традиция и научная историография связывают со скифами. Три находки с изображением оленя на ручке известны для Ольвии и ее округи, но преобладают они в восточной части Боспора и в Прикубанье, а также в Подунавье, о чем уже приходилось писать (Кузнецова, 2002. С. 205). Не исключено, что образ оленя, связанного с Дионисом, был помещен на греческий предмет культового назначения в результате контактов со скифами, у которых изображение оленя имело большую популярность. Однако и в таком варианте он был отвергнут скифами, враждебно относившимися к чужеземным обычаям. Следует заметить, что в скифских памятниках и другие зеркала-патеры встречены пока только трижды, да и то в парных лесостепных памятника (Кузнецова, 2002. С. 208, 209; Шрамко, Заднiков, 2018. С. 9).
53 Исследования Е.В. Переводчиковой показали, что «изображения на “ольвийских” зеркалах с трудом можно отнести к скифскому звериному стилю, несмотря на канонические позы оленей и вполне скифскую форму рогов..., поскольку в основном по приемам стилизации они мало похожи на скифские: в моделировке не видно следов членения поверхности на плоскости, основные признаки животных не акцентированы» (Переводчикова, 1980. С.163).
54 Исходя из этого вызывает недоумение возражение С.Я. Ольговского по поводу моего вывода о том, что в период архаики зеркала-патеры, как и часть собственно зеркал с боковыми ручками, не связаны со скифским производством, а фиксируют факт взаимодействия греческой культуры с культурой населения западного, восточного и северного (лесостепного) районов Причерноморья и их изготовителями могли быть греки, временно или постоянно работавшие в этих районах (Кузнецова, 1991. С. 98). Исследователя возмущает предположение о том, что «греческие мастера могли заниматься и выездным промыслом, поскольку скифское ремесло находилось на низком уровне» (Ольговский, 2017а. С. 214). Отказывая, таким образом, греческим ремесленникам в возможности посещать лесостепные поселения Северного Причерноморья, С.Я. Ольговский с уверенностью определяет авторами “зеркал [и зеркал-патер в том числе, которые он считает скифскими зеркалами — Т.К.] варварских мастеров, которые работали или в нескольких ремесленных центрах, или являлись различными группами бродячих мастеров, пользовавшимися металлом из различных источников” (Ольговский, 2017а. С. 214–216). Правда, никаких конкретных следов деятельности таких мастеров не указано.
55 Из контекста работ С.Я. Ольговского следует, что определения “скифские мастера” и “варварские мастера” для него тождественны. Однако в VI в. до н.э. cеверопонтийский и cеверокавказский регионы являлись контактной зоной трех культурных образований: автохтонного, скифского и греческого. И “скифские”, и греческие зеркала оказались инновацией в культуре местного населения. Скифы были лишь носителями традиции использования зеркал с бортиком и центральной ручкой-петелькой (“скифские” зеркала) и не смогли передать навык их изготовления северо-причерноморским мастерам бронзолитейного дела, поэтому такая традиция в этом регионе к V в. до н.э. угасла16.
16. Исследователи отмечают исчезновение “скифских” зеркал в V в. до н.э. и на востоке Евразии (Тишкин, Серегин, 2011. С. 91), поэтому можно допустить, что скифы в VI в. до н.э. покинули восточный регион, где работали мастера, производившие для них зеркала особых форм, так как в VI–IV вв. до н.э. в этих районах продолжали бытовать традиционные формы зеркал с центральной ручкой-петелькой, но без бортика (Кирюшин, Степанова, 2004. С. 80, 81).
56 В греческие колонии северопонтийского региона зеркала попадали с VI в. до н.э. и вместе с колонистами, и из различных центров Средиземноморья. Контакты эллинов с местным населением, среди которого были и “металлурги”, дало толчок к появлению на этой территории не только характерных для Греции зеркал, но и подражаний античным образцам (Кузнецова, 2018. С. 65, 66). В отличие от греческих зеркал, скифами не были приняты зеркала-патеры, а для населения лесостепных городищ Северного Причерноморья и северокавказских мастеров они послужили лишь прообразом для создания новых форм.
57 Поскольку греческие зеркала-патеры с изображением льва встречены в большинстве на территории, занятой автохтонным населением Северного Кавказа, можно предположить в этом проявление устремления эллинов расширить культурную, экономическую и, видимо, сырьевую зону своих контактов с обитателями отдаленных от античных городов регионов Северо-Восточного Причерноморья.
58 Это подтверждает и наличие значительного количества фрагментов античной керамики, которое, как полагают исследователи, может указывать на большой объем торговли, в результате чего греческие сосуды поступали к населению Северокавказского региона (Рябкова, 2015. С. 368–370; 2017. С. 125).
59 Автор сердечно благодарит Ю.В. Зеленского, Ю.В. Оборина и Т.В. Рябкову за сообщения о находках и предоставленные фотоматериалы.

References

1. Bandr³vs'kiy M., 2010. Artistic traditions in the west of the Ukrainian forest-steppe in the 7th–early 6th century BC: origins and causes of transformation. Arkheologicheskiy al'manakh [Archaeological almanac], 21. Izobrazitel'noe iskusstvo v arkheologicheskom nasledii. A.V. Kolesnik, ed. Donetsk: Lebed', pp. 145–177. (In Ukrainian).

2. Bartseva T.B., 1981. Tsvetnaya metalloobrabotka skifskogo vremeni. Lesostepnoe Dneprovskoe Levoberezh'e [Non-ferrous metalworking of the Scythian period. The forest-steppe zone of the Dnieper Left Bank]. Moscow: Nauka. 126 p.

3. Deryabin V.E., 1983. Mnogomernaya biometriya dlya antropologov [Multidimensional biometrics for anthropologists]. Moscow: Moskovskiy gosudarstvennyy universitet. 227 p.

4. Farmakovskiy B.V., 1914. Archaic period in Russia. Sites of archaic Greek and ancient oriental art found in Greek colonies along the northern coast of the Pontic, in the mounds of Scythia and in the Caucasus. Materialy po arkheologii Rossii [Materials on the archaeology of Russia], 34. Petrograd: Tipografiya Glavnogo Upravleniya Udelov, pp. 15–78. (In Russ.)

5. Grakov B., 1947. Did Olbia have trade relations with the Volga region and the Urals in the Arachaic and Classical periods? Arkheolog³ya [Archaeology], ², pp. 23–38. (In Ukrainian).

6. Gutsal A.F., Gutsal V.A., 2009. Mound complex with a bronze mirror from Shutnovtsi. Epokha rannego zheleza [The Early Iron Age]. S.S. Bessonova, ed. Kiev; Poltava: Institut arkheologii Natsional'noy akademii nauk Ukrainy, pp. 125–134. (In Ukrainian).

7. Hoffmann H., 1965. Graeco-Scythian mirrors. American Journal of Archaeology, vol. 69, no. 1, pp. 65–67.

8. Il'inskaya V.A., 1971. The image of a feline predator in early Scythian art. Sovetskaya arkheologiya [Soviet archaeology], 2, pp. 64–85. (In Russ.)

9. Kantorovich A.R., 2015. Skifskiy zverinyy stil' Vostochnoy Evropy: klassifikatsiya, tipologiya, khronologiya, evolyutsiya: dissertatsiya … doktora istoricheskikh nauk [The Scythian animal style of Eastern Europe: classification, typology, chronology, and evolution: a Doctoral Thesis in History]. Moscow. 1724 p.

10. Kiryushin Yu.F., Stepanova N.F., 2004. Skifskaya epokha Gornogo Altaya [The Scythian period of Gorny Altai], III. Pogrebal'nye kompleksy skifskogo vremeni Sredney Katuni [Burial complexes of the Scythian period in the Middle Katun region]. Barnaul: Izdatel'stvo Altayskogo gosudarstvennogo universiteta. 291 p.

11. Klochko V.I., Kozymenko A.V., 2017. Drevniy metall Ukrainy [Ancient metalworks from Ukraine]. Kiev: SAM. 368 p.

12. Kobylina M.M., 1965. Milet [Miletus]. Moscow: Nauka. 202 p.

13. Kuznetsova T.M., 1991. Etyudy po skifskoy istorii [Studies on Scythian history]. Moscow: IA RAN. 150 p.

14. Kuznetsova T.M., 2002. Zerkala Skifii VI–III vv. do n.e. [Mirrors of Scythia of the 6th–3rd centuries BC], 1. Moscow: Indrik. 352 p.

15. Kuznetsova T.M., 2010. Zerkala Skifii VI–III vv. do n.e. [Mirrors of Scythia of the 6th–3rd centuries BC], 2. Moscow: Taus. 426 p.

16. Kuznetsova T.M., 2018. On the time and conditions of the emergence of bronze mirrors in the Northern Pontic. Arkheologiya, etnografiya i antropologiya Evrazii [Archaeology, ethnology and anthropology of Eurasia], vol. 46, no. 4, pp. 59–66. (In Russ.)

17. Manychev V.I., Nazarov V.V., Nedopako D.P., Pan'kov S.V., 2004. A new find of a bronze mirror on the island of Berezan. ÂÎRISÒÍÅNIÊÀ–2004: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii k 100-letiyu nachala issledovaniy ostrova Berezan' E.R. fon Shternom [ÂÎRISÒÍÅNIÊÀ–2004: Proceedings of the International scientific conference to the 100th anniversary of the beginning of research on Berezan Island by E.R. von Stern]. S.D. Kryzhitskiy, ed. Nikolaev: Natsional'naya akademiya nauk Ukrainy, pp. 35–41. (In Russ.)

18. Maslov V.E., 2002. A bronze mirror of “Olbian” type from Krasnodar Krai. Rossiyskaya arkheologiya [Russian archaeology], 3, pp. 153–157. (In Russ.)

19. Mify narodov mira: entsiklopediya [Myths of the peoples of the world: encyclopedia], 2. S.A. Tokarev, ed. Moscow: Sovetskaya entsiklopediya, 1988. 671 p.

20. Minasyan R.S., 2014. Metalloobrabotka v drevnosti i Srednevekov'e [Metalworking in the ancient period and in the Middle Ages]. St.Petersburg: Izdatel'stvo Gosudarstvennogo Ermitazha. 372 p.

21. Oberlander P., 1967. Griechische Handspiegel. Hamburg: Universitat. 300 p.

22. Oborin Yu.V. Ruchka antichnogo zerkala borisfenitskogo tipa (Elektronnyy resurs) [The handle of an ancient Boristhenitic mirror (Electronic resource)]. URL: https://www.academia.edu/39705879/Oborin_THE_BORYSTHENITIC_TYPE_ANTIQUE_MIRRORS_HANDLE.

23. Ol'govs'kiy S.Ya., 1992. Adventures of the “Olbian” type mirrors. Arkheologiya [Archaeology], 3, pp. 14–21. (In Ukrainian).

24. Ol'govskiy S.Ya., 2017a. On the caravan route from Olbia to the Urals and the Volga region and the origin of mirrors and cruciform plaques. Arkheologiya Evraziyskikh stepey [Archaeology of the Eurasian steppes], 3, pp. 209–223. (In Russ.)

25. Ol'govskiy S.Ya., 2017b. Was there a caravan route from Olbia to the Urals and the Volga region in the archaic period? Starozhitnost³ rann'ogo zal³znogo v³ku [Antiquities of the Early Iron Age]. Ki¿v: ²nstitut arkheolog³¿ Nats³onal'no¿ akadem³¿ nauk Ukra¿ni, pp. 476–483. (Arkheologiya i drevnya istoriya Ukra¿ni, 2(23). (In Russ.)

26. Perevodchikova E.V., 1980. Prikubanskiy variant skifskogo zverinogo stilya: dissertatsiya … kandidata istoricheskikh nauk [Cis-Kuban variant of the Scythian animal style: a Doctoral Thesis in History]. Moscow. 190 p., 146 p. ill.

27. Remeslennoe proizvodstvo Borisfena. Metallurgiya i metalloobrabotka (Elektronnyy resurs) [Handicraft of Boristhenes. Metallurgy and metalworking (Electronic resource)]. URL: http://www.borysthenes.org/content/colonisation/colonisation8.htm.

28. Rozanova N.P., 1968. A bronze mirror with an inscription from Olbia. Antichnaya istoriya i kul'tura Sredizemnomor'ya i Prichernomor'ya. K 100-letiyu so dnya rozhdeniya akademika S.A. Zhebeleva [Ancient history and culture of the Mediterranean and Pontic. To the 100th anniversary of Academician S.A. Zhebelev]. V.F. Gaydukevich, ed. Leningrad: Nauka, pp. 248–251. (In Russ.)

29. Rusyaeva A.C., 1986. Miletus – Didyma – Boristhenes – Olbia. Issues of the colonization of the Lower Bug region. Vestnik drevney istorii [Journal of ancient history], 2, pp. 25–64. (In Russ.)

30. Rusyaeva A.S., 1987. Epigraphic monuments. Sculpture. Kul'tura naseleniya Ol'vii i ee okrugi v arkhaicheskoe vremya [Culture of the population of Olbia and its vicinity in the archaic period]. S.D. Kryzhitskiy, ed. Kiev: Naukova dumka, pp. 134–170. (In Russ.)

31. Rusyaeva A.S., Rusyaeva M.V., 2004. Ol'viya Pontiyskaya: gorod schast'ya i pechali [Pontic Olbia: the city of happiness and sorrow]. Kiev: Stilos. 227 p.

32. Ryabkova T.V., 2015. The settlement of Tarasova Balka – an Early Iron Age site in the Trans-Kuban region (preliminary publication). Arkheologiya bez granits: kollektsii, problemy, issledovaniya, gipotezy [Archaeology without borders: collections, problems, research, hypotheses]. St.Petersburg: Izdatel'stvo Gosudarstvennogo Ermitazha, pp. 359–374. (Trudy Gosudarstvennogo Ermitazha, 77). (In Russ.)

33. Ryabkova T.V., 2017. Activities of the South Kuban archaeological expedition of the State Hermitage Museum in Krasnodar Territory and Adygea. Arkheologicheskiy sbornik Gosudarstvennogo Ermitazha [Archaeological papers of the State Hermitage Museum], 41. Materialy i issledovaniya po arkheologii Evrazii [Materials and studies on the archaeology of Eurasia]. St.Petersburg: Izdatel'stvo Gosudarstvennogo Ermitazha, pp. 121–125. (In Russ.)

34. Shramko I.B., Zadnikov S.A., 2018. 2017 research on the mounds of the Skorobir necropolis. Arkheolog³chn³ dosl³dzhennya B³l's'kogo gorodishcha 2017 [Archaeological research on the Belsk fortified settlement of 2017]. I.I. Korost, ed. Ki¿v; Kotel'va: Tsentr pam’yatkoznavstva Nats³onal'no¿ akadem³¿ nauk Ukra¿ni, pp. 6–21. (In Ukrainian).

35. Skudnova V.M., 1962. Scythian mirrors from the archaic necropolis of Olbia. Kul'tura i iskusstvo antichnogo mira. St.Petersburg: Izdatel'stvo Gosudarstvennogo Ermitazha [Culture and art of the Greek world], pp. 5–27. (Trudy Gosudarstvennogo Ermitazha, 7). (In Russ.)

36. Smirnov K.F., 1964. Savromaty. Rannyaya istoriya i kul'tura sarmatov [Savromats. Early history and culture of the Sarmatians]. Moscow: Nauka. 380 p.

37. Tishkin A.A., Seregin N.N., 2011. Metallicheskie zerkala kak istochnik po drevney i srednevekovoy istorii Altaya (po materialam Muzeya arkheologii i etnografii Altaya Altayskogo gosudarstvennogo universiteta) [Metal mirrors as a source on early and medieval history of Altai (based on materials of the Altai Archaeology and Ethnography Museum at Altai State University)]. Barnaul: Azbuka. 144 p.

38. Zograf A.N., 1951. Antichnye monety [Coins of the Classical period]. Moscow: Izdatel'stvo AN SSSR. 263 p. (MIA, 16).

39. Zuev V., 2007. Bronze mirrors from the island of Berezan. Bosporskiy fenomen: sakral'nyy smysl regiona, pamyatnikov, nakhodok: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [Bosporan phenomenon: sacral meaning of the region, sites, and finds: Proceedings of the International scientific conference], 2. V.Yu. Zuev, ed. St. Petersburg: Izdatel'stvo Gosudarstvennogo Ermitazha, pp. 48–55. (In Russ.)

40. Zuev V.Yu., 2008. Bronze mirrors from the island of Berezan. Severnoe Prichernomor'e v antichnuyu epokhu: materialy yubileynogo mezhdunarodnogo kruglogo stola, posvyashchennogo 10-letiyu konferentsii «Bosporskiy fenomen» [Northern Pontic in the classical period: Proceedings of the Jubilee international round table to the 10th anniversary of the Bosporan phenomenon conference]. V.Yu. Zuev, ed. St.Petersburg: Nestor-Istoriya, pp. 41–52. (In Russ.)

41. Zuev V.Yu., 2018. One series of the Borysthenitic type mirrors. Prichernomor'e v antichnoe i rannesrednevekovoe vremya [The Pontic region in the classical and early medieval periods], 2. Sbornik nauchnykh trudov, posvyashchennyy 70­letiyu professora V.P. Kopylova [Collected papers to the 70th anniversary of Professor V.P. Kopylov]. A.N. Kovalenko, ed. Rostov­na­Donu, pp. 232–243. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate