Везде
Interconnection between the dynamics of natural conditions and populating of the Qarabag plain of Central Azerbaijan in the 4th millennium BC
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Interconnection between the dynamics of natural conditions and populating of the Qarabag plain of Central Azerbaijan in the 4th millennium BC
Annotation
PII
S086960630017480-7-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Khagani I. Almammadov 
Affiliation: Institute of Archaeology and Ethnography of Azerbaijan National Academy of Sciences
Address: Azerbaijan, Baku
Elena N. Tagieva
Affiliation: G.A. Aliyev Institute of Geography of Azerbaijan National Academy of Sciences, Baku
Address: Azerbaijan, Baku
Edition
Issue 4
Pages
7-20
Abstract

Climatic changes that took place in the 4th millennium BC (the second half of the Atlantic period, 6–5 thousand years ago) as revealed with the palynological data from the settlements of the Qarabag (Karabakh) plain of Central Azerbaijan caused direct changes in the lifestyle and economic structure of the Leylatepe culture carriers. Three consecutive changes in humidity were recorded, each of which coincides with a certain type of settlements, differing in their topography, quality of the construction material used, area and density of settlement.

Keywords
Qarabag (Karabakh) plain, the settlement of Leylatepe, the settlement of Farmantepe, the Leyla-tepe culture, the Neolithic, the Eneolithic, palynology
Date of publication
15.12.2021
Number of purchasers
6
Views
89
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1 Реконструкция среды обитания позволяет определить основные предпосылки к заселению территории и ключевые направления хозяйственной деятельности человека. В данной статье мы сделали попытку на основе сопоставления данных палинологии и археологии проследить взаимосвязь динамики изменения климата и заселения Карабахской равнины носителями лейлатепинской культуры в IV тыс. до н.э.
2 Являющееся эпонимом этой культуры поселение Лейлатепе обнаружено на территории Карабаха Идеалом Наримановым. Им же зафиксированы и несколько других памятников с аналогичной керамикой (Нариманов, 1987. С. 47, 48; Алиев, Нариманов, 2001. С. 10–23; Нариманов и др., 2007. С. 9–19). В настоящее время новые выявленные памятники заметно увеличили ареал лейлатепинской культуры в Азербайджане, дали возможность для их хронологической дифференциации. В результате археологических исследований 2010–2017 гг. Карабахский регион продолжает опережать все другие регионы Кавказа по количеству лейлатепинских памятников: всего на территории Карабаха их зафиксировано более 50. Можно предполагать, что мигранты из Месопотамии прежде всего расселялись на Карабахской равнине, которая по своим природным особенностям напоминала им прародину и стала центром нового процветания их культуры на Кавказе (Алмамедов, 2016. С. 433). Однако до сих пор существуют различные мнения о культурном круге происхождения мигрантов, хронологической и эпохальной принадлежности носителей лейлатепинской культуры (Нариманов, 1985; Алиев, Нариманов, 2001. С. 83; Нариманов и др., 2007.C. 60–78; Ахундов, 2005; Гулиев, 2005; Мунчаев, 2007; Мунчаев, Амиров, 2007; Мусеибли 2011; Almamedov, 2013).
3 Методика исследования. Камеральные исследования и химическая обработка проб для выделения спор и пыльцы проводилась по стандартной методике мацерации В.П. Гричука. Просмотр пыльцы и спор осуществлялся по временным препаратам с использованием микроскопа “CarlZeiss” при увеличении х400 и х600. Определение спор и пыльцы основывалось на использовании атласов пыльцы (Куприянова, Алешина, 1972. С. 171) и электронных атласов современной пыльцы и спор (PalDat; Информационная система идентификации…). Статистическая обработка результатов определения и регистрации микрофоссилий производилась по общепринятой методике с использованием разномасштабного графика спорово-пыльцевой диаграммы. Вначале вычислялся общий состав – процентное соотношение между суммами пыльцы деревьев, трав и спор (за 100% принята сумма всех зарегистрированных зерен). Затем, чтобы раскрыть значимость и участие каждого компонента в спектре общего состава (древесные, травянистые, споровые), за 100% принималось содержание каждого из них. Объясняется это неравнозначным содержанием этих компонентов (пыльцы травянистых пород гораздо больше, чем пыльцы древесных и споровых).
4 Палинологический анализ является наиболее эффективным для реконструкции среды обитания человека. Основным же моментом в палеогеографических реконструкциях являются доказательства ритмичных изменений в природе голоцена. При аргументации картины изменчивости природных факторов по палинологическим данным эпохи увлажнения нами устанавливались: а) по обилию в осадках пыльцы и спор; б) по увеличению пыльцы доминантов и субдоминантов среди древесных пород и сопутствующих им кустарников, трав и кустарничков. Эпохи ксерофитизации реконструировались: а) по меньшей концентрации пыльцы в осадках; б) по резкому сокращению количества пыльцы древесной растительности, появлению и преобладанию пыльцы растений, быстро осваивающих гари (осина, береза, ольха серая, некоторые злаковые и др.); в) по незначительному количеству или отсутствию спор.
5 Результаты палинологического исследования. К поселениям лейлатепинской культуры раннего бронзового века Южного Кавказа, культурные слои которых охарактеризованы палинологически, на Карабахской равнине относятся Лейлатепе и Фармантепе (Ахундов, 2014; Ахундов, Алмамедов, 2016. С. 22).
6 Поселение Лейлатепе находится на северо-западной окраине села Эйвазлы (Eyvazli) Агдамского района (C 40° 08' 18.54", В 47° 08' 19.56"; абсолютная высота – 107 м) (рис. 1, 1). Согласно И.Г. Нариманову, “до начала раскопок поселение Лейлатепе представляло собой округлый холм (телль) с покатыми склонами, диаметром 50–60 и высотой 2 м. Археологическими раскопками в юго-восточном секторе вершины холма исследовано 324 м2. Исследования доведены до глубины 1.55–1.65 м. Дальнейшие работы были приостановлены военными действиями в этом регионе. Судя по профилю траншеи в основании юго-восточного склона холма, толщина культурных отложений на нем около 2 м. Памятник однослойный, без видимых хронологических различий. Он предположительно состоял из четырех строительных горизонтов, из которых верхний полностью разрушен вспашкой, а нижний не раскопан. Все строения, исследованные на поселении Лейлатепе, прямоугольного плана. Они возведены без устройства фундамента, на поверхности горизонта. Стены сложены из прямоугольного сырцового кирпича, уложенного идеально ровными горизонтальными рядами на связующем растворе. На раскопанном участке расчищены остатки одиннадцати различных строений, отличающихся друг от друга количеством помещений, структурой и, видимо, назначением” (Нариманов и др., 2007. C. 9–10). В настоящее время поверхность телля Лейлатепе разрушена.
7

Рис. 1. Некоторые памятники лейлатепинской культуры Карабахской равнины: 1 – Лейлатепе, 2 – Фармантепе, 3 – Пашабейли, 4 – Джанавартепе, 5 – Сойюдлютепе, 6 – Чаггаллытепе, 7 – Шамлытепе, 8 – Туфантепе, 9 – Тезекент 1, 10 – Тезекент 2. Fig. 1. Some sites of the Leylatepe culture on the Qarabag plain
8 Из раскопа глубиной 1 метр, заложенного между строениями, было отобрано 5 образцов для палинологического анализа с интервалом в среднем 20 см. Во нижнем из раскопанных строительных горизонтов (II), содержащем остатки керамики типичной для лейлатепинской культуры, ввиду относительно большой мощности (50 см), но одноднородности литологического состава, отобраны два образца. В расположенном выше горизонте III – один образец, в горизонте IV– два образца, причем последний, пятый образец взят из верхнего, нарушенного вспашкой, слоя (Нариманов и др., 1994; Велиев и др., 1996)1.
1. 1Образцы для палинологического анализа были отобраны И.Г. Наримановым и С.С. Велиевым. С этой серией связана общая номенклатура образцов.
9 В спорово-пыльцевом спектре поселения Лейлатепе (рис. 2.) на всем протяжении преобладает пыльца травянистых растений (до 100%), за исключением образца № 36, где доминируют споры мхов. Древесные представлены единичными зернами сосны, вяза и граба обыкновенного, споры – печеночными мхами. В спектре выделяются две палинозоны (снизу вверх).
10

Рис. 2. Спорово-пыльцевая диаграмма по разрезу поселения Лейлатепе. Fig. 2. Spore-pollen diagram of the section of the Leylatepe settlement
11 Палинозона I, образцы № 41, 36, глубина 0.9–0.6 м (строительный горизонт II), представлены светло-коричневыми суглинками с белыми вкраплениями, возможно, известкового происхождения (все образцы очень карбонатные). В группе общего состава в верхней части палинозоны доминируют споры печеночных мхов (до 78%). В нижней части их содержание не столь высокое (17%) и здесь преобладает пыльца трав, в основном мальвовых (Malvaceae – 60–70%) и злаков (Gramineae – 20%). В группе травянистых единично также встречена пыльца Chenopodiaceae, Fabaceae, Asteraceae, Ranunculaceae. Пыльца древесных немногочисленна, представлена единичными зернами сосны эльдарской (Pinus eldarica) и граба обыкновенного (Carpinus caucasica).
12 Высокий процент разнотравной растительности и мезофильный ее характер свидетельствуют, что на этом этапе влажность климата была довольно высокой, что подтверждается и максимальным содержанием спор печеночных мхов. Распространение видов печеночных мхов определяется особенностями их экологического поведения, обусловленными, в большинстве случаев, постоянством влажности местообитаний, кислотностью субстратов и наличием свободных ниш. Влажность – решающий фактор для распространения печеночников. Также надо отметить, что печеночники могут являться своего рода показателями антропогенного вмешательства. Сильная антропогенная нарушенность, чаще всего, влечет за собой обеднение видового состава, а слабая антропогенная нарушенность и естественные нарушения (обнаженные берега рек и ручьев, их обрывы, и т. п.) способствуют формированию разнообразных ниш, заселяемые многими видами (Потёмкин, Софронова, 2009. С. 195).
13 Присутствие (до 20%) пыльцы культурных злаков (крупные формы пыльцевых зерен) свидетельствует о наличии культуры земледелия у насельников Лейлатепе. Однако относительно небольшой их процент и доминирование пыльцы мальвовых (до 60–70%), говорит о том, что земледелие приходит в упадок и поля зарастают сорной растительностью. Многие виды мальвовых являются широко распространенными рудеральными сорняками. В экологическом отношении это преимущественно мезофильные растения, не играющие существенной роли в растительных группировках.
14 Палинозона II (образцы № 37, 38, 39, глубина 0.6–0.1 м, строительные горизонты III и IV) представлены буро-серыми суглинками с белыми вкраплениями и следами золы в № 37). В группе общего состава доминирует пыльца трав. Споры мхов и пыльца древесных встречены единично. Среди травянистых преобладает пыльца ксерофитов: маревых, в большинстве марь душистая (Chenopodium botris L.), а также вьюнок (Convolvulus) и гречишные (Polygonaceae).
15 Пыльца древесных (Pinus eldarica, Ulmus laevis) и споры мхов единично отмечены при просмотре образцов сверх подсчета пыльцы травянистых (без учета пыльцы маревых). Единичные зерна пыльцы сосны, очевидно, результат заноса из сообществ ксерофильных редколесий, в состав которых она входила, расположенных на удалении от поселения.
16 Во второй палинозоне пыльца злаков и мальвовых исчезает – земледелие окончательно забрасывается. Однако сорная растительность некоторое время еще сохраняется, только пыльца мальвовых сменяется пыльцой сухолюбивого вида Chenopodium botris L. (Моносзон, 1950). Состав пыльцы и ее соотношение в спектре свидетельствуют об иссушении условий и смене мезофильной растительности ксерофильной. Это, возможно, и стало причиной прекращения земледелия и забрасывания полей насельниками поселения.
17

Рис. 3. Общий вид поселения Фармантепе: 1– телль (тепе); 2 – высохшее русло древней реки. Fig. 3. General view of the settlement of Farmantepe
18 Поселение Фармантепе находится в 1 км восточнее поселка Аяг Карвенд (Ayaq Qarvənd) Агдамского района, в северо-западной части Султанбудского леса (координаты: C 40° 11' 09.7", В 47° 06' 41.3"; абсолютная высота – 113 м) (Мамедов, Халилов, 2002. С. 388) (рис. 1, 2). Это слегка возвышающийся холм, с западной стороны ограниченный высохшим руслом древней реки Гарасу (рис. 3). С остальных сторон границы его плохо определимы. Диаметр памятника около 170 м, высота над дном русла реки 6 м (рис. 4). Памятник назван в честь покойного археолога Фармана Махмудова (Алмамедов, 2015).
19

Рис. 4. Топографический план и горизонтальные срезы рельефа поселения Фармантепе. Fig. 4. Topographic plan and relief profiles of the Farmantepe settlement
20 Археологическими раскопками в cеверном секторе вершины Фармантепе исследовано 100 м2. Определено, что толщина культурных отложений этого памятника около 2 м.
21

Рис. 5. Вид северной стенки шурфа поселения Фармантепе. Fig. 5. A view of the northern wall of the test pit in Farmantepe
22 Отложения Фармантепе разделены на 7 горизонтов (рис. 5). Верхние горизонты 1 и 2 нарушены вспашкой, в нижних горизонтах 5, 6 и 7 археологических артефактов не обнаружено. В 3 и 4 горизонтах выявлены строения из сырцового кирпича и глинобита, причем в 4 горизонте присутствовали следы сильного пожара. Более поздний тип архитектуры, прослеженный в горизонтах 1 и 2, представлен остатками легких строительных конструкций, от которых сохранились лишь полы, обмазанные глиной, смешанной с соломой. На исследованном участке памятника площадью были найдены фрагменты керамических сосудов (всего 2981 экз.), отщепы кремня и обсидиана, два шила из кости, фрагменты каменных дисков; открыты также два кувшинных погребения. Керамические изделия представлены образцами, формованными как на круге, так и от руки (рис. 6, 1–4). В большинстве случаев поверхности их расчесаны гребенкой. Встречаются и фрагменты, на поверхности которых были нанесены знаки. Во втором горизонте обнаружен фрагмент керамического продуха от керамической или же металлургической печи (6, 5). Остеологический материал представлен слабо.
23

Рис. 6. Археологические находки из поселения Фармантепе: 1 – керамический сосуд; 2–4 – oбразцы керамической посуды; 5 – фрагмент керамического продуха от гончарной или металлургической печи. Fig. 6. Archaeological finds from the settlement of Farmantepe
24 До настоящего времени определение радиоуглеродного возраста карабахских памятников лейлатепинского круга не проводился. Для восполнения этого был проведен радиоуглеродный анализ образца из верхнего горизонта культурных отложений в лаборатории Токийского университета (Laboratory ID – IAAA-153413; 5130±30BP; δ13C -24.74±0,48 %; IntCal 13 (2SD): 3984calBC(53%)3941calBC и 3878calBC(42,4%)3804calBC)2.
2. 2Выражаем глубокую благодарность за помощь в проведении радиоуглеродного анализа профессору Токийского университета Yoshihiro Nishiaki.
25

Рис. 7. Спорово-пыльцевая диаграмма по разрезу поселения Фармантепе. Fig. 7. Spore-pollen diagram of the section of the Farmantepe settlement
26 С вертикального профиля зачищенной стенки раскопа (рис. 5), с глубины от 0–25 до 135 см для палинологического анализа было отобрано семь образцов, включая поверхностную пробу (№ 0); еще один образец (№ 7) был взят из отложений древнего высохшего русла реки. Во всех спорово-пыльцевых спектрах (рис 7) преобладает пыльца травянистых растений (от 67 до 96%) с доминированием (80–90%) пыльцы маревых (Chenopodiaceae). Пыльца древесных пород немногочисленна (4–29%) и представлена сосной эльдарской (Pinus eldarica), ивой (Salix), тамариксом (Tamarix), можжевельником (Juniperus), фисташкой (Pistacia), тутом (Morus) и др. породами (фото пыльцы даны на рис. 8).
27

Рис. 8. Споры и пыльца, выделенные из культурных отложений поселения Фармантепе: 1 – Alnus sp.; 2 – Carpinus orientalis; 3 – Juniperus sp.; 4 – Pinus eldarica; 5 – Quercus pubescens; 6 – Punica granatum; 7 – Morus sp.; 8 – Tamarix sp.; 9 – Daphne sp. (Thymelaceae); 10 – Viburnum opulus; 11 – Asperula sp. (Rubiaceae); 12 – Peganum harmala; 13 – Asteraceae; 14 – Chenopodiaceae; 15 – Gramineae sp.1; 16 – Gramineae sp.2; 17 – Phragmites sp.; 18 – Plantago sp.; 19 – Rumex crispus; 20 – Salsola dendroides?; 21 – Lycopodium clavatum; 22 – Bryales (скопление); 23 – Bryales sp.; 24 – Sp. 1 (Nuphar?); 25 – Sp. 2. Fig. 8. Spores and pollen isolated from cultural deposits of the settlement of Farmantepe
28 На спорово-пыльцевой диаграмме (рис. 7) выделяются три спорово-пыльцевые зоны (снизу вверх).
29 Первая палинозона. Образец № 7 (глубина 400 см) взят из отложений береговой линии древнего высохшего русла реки, протекавшей у подножия телля. Отложения представлены темно-коричневыми суглинками с незначительной примесью песка и белыми вкраплениями; они характеризуют естественные природные условия до образования поселения. Содержание пыльцы травянистых в спектре составляет 92%, древесных – 8%. Судя по соотношению пыльцы общего состава и внутри групп, эта зона соответствует полупустынному типу растительности с преобладанием маревых среди трав с незначительным участием деревьев.
30 По распределению пыльцы и спор в группе общего состава и внутри каждой из групп, спектр этой зоны сходен с субрецентным спектром современной растительности. Пыльца древесных пород, несмотря на незначительное количество, разнообразна по составу. Преобладают элементы ксерофильного редколесья – сосна эльдарская (Pinus eldarica) до 30%, можжевельник (Juniperus) 17% – и элементы интразональных низовых и приречных лесов – шелковица (Morus) 25%, тамарикс (Tamarix) 25%, лещина (Corylus) 5%, ольха (Alnus) 5%, калина (Viburnum) 5%.
31 Судя по составу спектра, климат был сухой и жаркий, близкий к современному. На фоне полупустынной растительности, произрастали группировки ксерофильных редколесий из сосны и можжевельника. В условиях повышенного грунтового увлажнения, формировались низинные и приречные леса, но судя по незначительному количеству их пыльцы, не в непосредственной близости от поселения.
32 Вторая палинозона связана с отложениями, представленными темно-коричневыми суглинками на глубине 135 см (образец № 6), и характеризует условия, предшествующие образованию поселения. В палинологическом спектре отмечается достаточно высокий процент пыльцы древесных пород (29%), но пыльца травянистых доминирует (67%); отмечены и споры папоротников (4%). Состав и распределение пыльцы в этой зоне свидетельствует об увеличении увлажнения и, как следствие, смене растительных ценозов. В данном случае, полупустыни сменяются сухими степями, о чем свидетельствует минимальное (18%) на всем протяжении спектра присутствие пыльцы маревых (Chenopodiaceae). Ведущая роль в травянистом покрове принадлежит астрагалам (Astragalus) из семейства бобовых (Fabaceae) (30%), а также полыни (Artemisia) (20%) с участием разнотравья (10%), подорожника (Plantago) (9%), злаковых (Gramineae) (5%), могильника (Peganum harmala) (4%) и др.
33 Экология астрагалов различна. Немалое число видов (преимущественно ценофобные растения) входит в состав первичных сукцессий, произрастающих на аллювии речных пойм, песках и обнажениях (Сытин, 2009). Увеличение влажности приводило к обводненности территории, повышению уровня воды в реках и образованию рукавов и меандров. Поймы и временно затопляемые территории осваивались пионерными видами растений, в том числе и астрагалами.
34 В группе древесных пород содержание пыльцы сосны эльдарской – максимальное на всем протяжении палинокомплекса (до 47%) и связано с присутствием вяза (Ulmus) и фисташки (Pistacia). Увеличивается разнообразие кустарничковых пород, образующих подлесок в лиственных лесах: бересклета (Euonimus), калины (Viburnum), волчеягодника (Daphne). Можжевельник (Juniperus) и интразональные представители приречных лесов – тамарикс (Tamarix), тут (Morus), лещина (Coryllus), единично – ольха (Alnus) продолжают участвовать в растительных сообществах, как и в предыдущей зоне.
35 Третья палинозона охватывает отложения, представленные суглинками от коричнево-красноватого до светло-коричневого цвета с белыми вкраплениями, на глубине 125–40 см (образцы № 5–1) и характеризует четвертый и третий горизонты. В палинокомплексе отмечается увеличение пыльцы травянистых за счет маревых (Chenopodiaceae) и уменьшение пыльцы древесных. В группе последних, выделяется пыльца можжевельника (Juniperus), тута (Morus) и фисташки (Pistacia), содержание пыльцы сосны (Pinus eldarica) и тамарикса (Tamarix) сокращается.
36 В средней части палинокомплекса (образец № 4) отмечается “всплеск” пыльцы ивы (Salix), тополя (Populus) и сокращение можжевельника (Juniperus), при практически неизменном составе травянистой растительности. Возможно, был кратковременный период разлива реки, когда поселение находилось непосредственно у берега. Затем условия восстанавливаются, и верхняя часть этой палинозоны вновь характеризуетcz полупустынным типом растительности с участием ксерофильного редколесья – можжевельника (Juniperus), тута (Morus), граната (Punicagranatum).
37 В группе травянистых доминирует пыльца маревых (Chenopodiaceae) с незначительным участием крапивных (Urticaceae), розовых (Rosaceae), лютиковых (Ranunculaceae), бобовых (верблюжьей колючки – Alhagi) и сложноцветных (Cihoriaceae).
38 Характерным для верхней части этой зоны является присутствие спор мхов и грибов, не отмеченных в других образцах. В образце № 2 были отмечены переотложенные споры зеленых водорослей (Tasmanites) характеризующие морской режим отложений.
39 Наконец, спорово-пыльцевой спектр поверхностной пробы (образец № 0), взятой в верхнем почвенном слое, соответствует полупустынному типу растительности. Пыльца трав преобладает (89%) с доминированием маревых и верблюжьей колючки (Alhagi) из семейства бобовых, единично встречена пыльца злаков, полыни и осоки. Пыльца древесных пород составляет 8% от общего количества пыльцы и представлена сосной, можжевельником, тамариксом и единичными зернами граба, ольхи.
40 Современная растительность не нашла своего полного отражения в субрецентном спектре. Несмотря на то, что поселение находится непосредственно на территории заповедника, охраняющего фисташковое редколесье, пыльца дикой фисташки (Pistacia mutica) не была встречена в спектре. Тем не менее, для периода наибольшего увлажнения (образцы № 5 и 6) пыльца фисташки отмечается.
41 Обсуждение результатов. Изменение климатических условий (в основном влажности) сыграло основную роль в расположении и формировании поселений Карабахской равнины конца V – первой половины IV тыс. до н.э.
42 Высокий процент разнотравной растительности и мезофильный ее характер в нижних спектрах диаграммы Лейлатепе свидетельствуют о довольно высокой влажности климата, что подтверждается и максимальным содержанием спор печеночных мхов. Присутствие пыльцы культурных злаков (крупные формы пыльцевых зерен) говорит о наличии культуры земледелия у насельников Лейлатепе. Однако относительно небольшой их процент (максимум 20%) и доминирование рудеральной пыльцы мальвовых (до 60–70%) говорят о том, что земледелие на этом этапе находилось в состоянии упадка. Из-за высокой влажности и подъема уровня рек территории у поселения подтапливались, а иногда и заливались: об этом свидетельствует максимальное присутствие в спектрах спор гигрофильных мхов (Bryales). Сведения о природных условиях на начальном этапе заселения отсутствуют. Последовавшее иссушение, выразившееся в увеличении ксерофильных трав, привело к зарастанию полей сорняками (Chenopodiaceae, Convolvulus, Polygonaceae) и их окончательному забрасыванию.
43 О сухих и жарких климатических условиях также свидетельствуют спектры из отложений береговой линии древнего высохшего русла реки, протекавшей у подножия телля Фармантепе. В это время на Карабахской равнине существовали полупустынные фитоценозы с участками ксерофильного редколесья из сосны эльдарской и можжевельников. В засушливые периоды относительно высокие речные террасы не были благоприятны для заселения и поселения формировались ближе к поймам и урезам рек.
44 Далее засушливый период вновь сменяется повышением увлажнения. Во второй четверти IV тыс. до н.э, влажность климата повышается, что выразилось в увеличении пыльцы древесных пород и сокращении пыльцы маревых. Сосново-можжевеловые редколесья сменяются сосново-фисташково-можжевеловыми. Приречные низинные леса получают большее развитие. Теплые и влажные условия, расширение пойменных лесов вдоль рек, переходящих в сосново-фисташково-арчевое редколесье, заливные луга и степи с обильным кормом, привлекли сюда первых поселенцев-скотоводов. Увеличение влажности приводило к обводнению территории, повышению уровня воды в реках, что заставляло насельников выбирать места для поселений повыше. По отсутствию в спектрах пыльцы культурных злаков можно констатировать, что наличие земледельческой культуры у насельников поселения Фармантепе не выявляется.
45 Следующий этап – очередное иссушение и распространение вновь полупустынных фитоценозов. В это время отмечается резкое сокращение пыльцы сосны эльдарской с последующим исчезновением ее в верхней части палинозоны и выпадение из состава растительности фисташки. Уменьшение пыльцы отдельных ксерофильных древесных пород в условиях иссушения климата не может быть объяснено только наступлением сухости. Эти виды до сих пор произрастают на территории Карабахской равнины, хотя некоторые в качестве интродуцентов.
46 Сокращение пыльцы сосны в спектрах поселений Кура-Араксинской низменности (Тагиева, Велиев, 2014), предположительно, было связано с использованием сосны в качестве топлива. Сосна содержит смолянистые вещества и долго поддерживает, и сохраняет тепло при горении, необходимое для обжига керамики. Фисташка также содержит камедистую смолу и могла, как и сосна, применяться в качестве источника тепла, а также масла и смолы для лампад.
47 Таким образом, на территории Карабахской равнины в конце V и первой половине IV тыс. до н.э. происходила периодическая смена аридных условий к гумидным и наоборот. В условиях повышенного увлажнения в растительности на фоне полупустынь формировались ксерофильные редколесья, а вдоль рек расширялись тугайные леса; в аридные фазы преобладали полупустыни с сокращением древесно-кустарниковой растительности.
48 Результаты палинологических анализов получают подтверждение при обзоре ареала расположения и топографии лейлатепинских памятников на Карабахской равнине. Как и Лейлатепе, (рис. 1, 1) поселения Чаггаллытепе (рис. 1, 6), Пашабейли (рис. 1, 3), Сойюдлютепе (рис. 1, 5) и др. располагались на равнинных территориях, которые сегодня находятся вдалеке от каких-либо водных источников. Такое расселение можно объяснить умеренным климатом и достаточным, в этот период времени, для земледелия увлажнением не только вдоль речных артерий. Другая причина такого расселения, по нашему мнению, могла быть связана с хозяйственной деятельностью. Благоприятные климатические условия освобождали носителей лейлатепинской культуры, практиковавших богарное земледелие, от необходимости искусственного орошения. Памятники находятся на предгорных равнинах на высоте 100–180 м над уровнем моря. Диаметр теллей – 50–100 м, высота – от 1 до 3 м, расстояние между памятниками 1–3 км. В количественном отношении памятники этой группы на Карабахской равнине не являются преобладающими.
49 Изменение климатических условий стало причиной угасания земледелия на поселении Лейлатепе. В условиях иссушения климата ее население было вынуждено переселяться на более благоприятные территории к источникам воды. Изменяется ареал расселения и топография поселений. Насельники расселяются около русел рек в периоды засухи и на естественных холмах во время повышения увлажнения и разливов рек. По результатам археологических раскопок выявлено, что для времени заселения поселения Фармантепе, были характерны сырцовые строения (4 и 3 горизонты). Аналогичные постройки обнаружены в Шамлытепе (рис. 1, 7), Джанавартепе (рис. 1, 4), Туфантепе (рис. 1, 8) и др.
50 Точный возраст Лейлатепе не определен. Сравнительный анализ археологического материала и сравнение топографии памятников дают возможность говорить о преемственности природных условий колонок палинозон от Лейлатепе к Фармантепе. В обоих памятниках выявлены слои со строениями из сырцового кирпича, в основании которых отмечены следы золы (очевидно, пожара). В Лейлатепе они характеризуют второй и третий горизонты, в Фармантепе – третий и четвертый.
51 Позднее на поселении Фармантепе (2 и 1 горизонты) типичны строения легкой конструкции. В это время (палинозона II) возрастает роль древесных пород и разнотравья, на Карабахской равнине вновь устанавливается теплый и влажный климат, пастбища становятся более плодородными. Баланс тепла и влаги, злаковая и разнотравная растительность, создавали благоприятную кормовую базу для скотоводства (Кореневский, 2004. С. 72). С другой стороны, увеличение влажности приводило к увеличению речного стока и разливу рек, и соответственно, к затоплению плодородных земель, отведенных насельниками для земледелия. Изменение природных условий обусловило изменение особенностей хозяйственной деятельности – скотоводство превращается в ведущую форму хозяйства. В строительном деле люди перешли от кирпичных домов к домам легкой конструкции.
52 Очередное уменьшение осадков привело к осушению мелких рек, вследствие чего поселения типа Фармантепе прекратили свое существование, а внутри лейлатепинской культуры произошли изменения. Хозяйство, основанное на скотоводстве, требовало поиска новых пастбищ и водных источников. А это, в свою очередь, обусловило движение носителей лейлатепинской культуры в сторону крупной речной артерии – Куры. Переселение шло в западном и северо-западном направлениях. В результате происходило формирование небольших памятников с очень маломощными и бедными культурными слоями, такими как поселения Тезекент 1 и 2 (рис. 1, 9, 10). Эти поселения располагались на высоте 15–55 м над уровнем моря; высота таких памятников, расположенных на небольших естественных холмах, составляла 0.3–1 м, диаметр 20–45 м.
53 Начиная со второй четверти IV тыс. до н.э. носители лейлатепинской культуры перешли от оседлого образа жизни к полуоседлому и кочевому. На некоторых памятниках этого времени культурные слои вообще не прослеживаются, в качестве подъемного материала обнаружены лишь фрагменты керамических сосудов. Дальнейшие исследования позволят более подробно восстановить условия существования и уклад насельников этого времени.

References

1. Akhundov T.I., 2005. Materials for studying the West Asian migration to the Caucasus. Arkheologiya, etnologiya, fol'kloristika Kavkaza [Archaeology, ethnology, folklore studies of the Caucasus]. Baku: Nurlar, pp. 52–53. (In Russ.)

2. Akhundov T.I., 2014. Alkhan-tepe – a settlement of the early Bronze age in Azerbaijan. Zapiski Instituta istorii material'noy kul'tury Rossiyskoy akademii nauk [Transactions of the Institute for the History of Material Culture RAS], 10, pp. 78–92. (In Russ.)

3. Akhundov T.I., Almamedov Kh.I., 2016. The Southern Caucasus in the Neolithic – early Bronze Age (the Central and Eastern region). Arkheologiya i etnografiya Azerbaydzhana [Archaeology and ethnology of Azerbaijan], 2, pp. 19–33. (In Russ.)

4. Aliev N.G., Narimanov I.G., 2001. Kul'tura Severnogo Azerbaydzhana v epokhu pozdnego eneolita [The culture of Northern Azerbaijan in the late Neolithic]. Baku. 144 p.

5. Almamedov Kh.I., 2015. Archaeological studies on the Farman-tepe settlement in 2013. Arkheologicheskie issledovaniya v Azerbaydzhane 2013–2014 [2013–2014 archaeological studies in Azerbaijan]. Baku: Xezer Universiteti, pp. 90–95. (In Azerbaijani).

6. Almamedov Kh.I., 2016. Svod arkheologicheskikh pamyatnikov Garabakha [The register of Qarabag archaeological sites], I. Baku: CapArt. 448 p.

7. Almammadov Kh.I., 2013. The new monuments of Leylatapa culture discovered in Garabagh Plain. Problems of Maykop Culture in the Context of Caucasian-Anatolian Relations: Proceedings of the International Archeological Symposium. Tbilisi: Meridiani, pp. 31–34.

8. Guliev F.E., 2005. The Uruk pottery of the Southern Caucasus. Arkheologiya, etnologiya, fol'kloristika Kavkaza [Archaeology, ethnology, folklore studies of the Caucasus]. Baku: Nurlar, p. 82. (In Russ.)

9. Korenevskiy S.N., 2004. Drevneyshie zemledel'tsy i skotovody Predkavkaz'ya: Maykopsko-novosvobodnenskaya obshchnost': problemy vnutrenney tipologii [The earliest farmers and pastoralists the Cis-Caucasus: the Maykop-Novosvobodnaya community: issues of the internal typology]. Moscow: Nauka. 243 p.

10. Kupriyanova L.A., Aleshina L.A., 1972. Pyl'tsa i spory rasteniy flory evropeyskoy chasti SSSR [Pollen and spores of the flora of the USSR’s European part], 1. Leningrad: Nauka. 171 p.

11. Mamedov G.Sh., Khalilov M.Yu., 2002. Lesa Azerbaydzhana [Forests of Azerbaijan]. Baku: Elm. 472 p. (In Azerbaijani).

12. Monoszon M.Kh., 1950. Morphology of the Chenopodiaceae subfamily pollen. Trudy Instituta geografii AN SSSR [Works of the Institute of Geography of the USSR Academy of Sciences], 46. Moscow, pp. 271–360. (In Russ.)

13. Munchaev R.M., 2007. The Uruk culture (Mesopotamia) and the Caucasus. Noveyshie arkheologicheskie i etnograficheskie issledovaniya na Kavkaze. Arkheologiya, etnologiya i fol'kloristika Kavkaza: Mezhdunarodnaya nauchnaya konferentsiya [Latest archaeological and ethnological studies of the Caucasus. Archaeology, ethnology and folklore studies of the Caucasus: International scientific conference]. Makhachkala: Epokha, pp. 8–9. (In Russ.)

14. Munchaev R.M., Amirov Sh.N., 2007. The Uruk culture of Mesopotamia and the Caucasus. Vestnik Instituta istorii, arkheologii i etnografii [Institute of History, Archaeology and Ethnology Bulletin], 4 (11), pp. 3–15. (In Russ.)

15. Museibli N.A., 2011. The Leyla-tepe archaeological culture: West Asian origins and its place in the Caucasian Eneolithic. Arkheologiya i etnografiya Azerbaydzhana [Archaeology and ethnology of Azerbaijan], 2, pp. 5–29. (In Azerbaijani).

16. Narimanov I.G., 1985. Ubaid tribes of Mesopotamia in Azerbaijan. Vsesoyuznaya arkheologicheskaya konferentsiya: tezisy dokladov [The all-Union archaeological conference: Abstracts]. Baku: Elm, pp. 271–272. (In Russ.)

17. Narimanov I.G., 1987. Kul'tura drevneyshego zemledel'chesko-skotovodcheskogo naseleniya Azerbaydzhana (epokha eneolita VI–IV tys. do n.e.) [The culture of earliest farmers and pastoralists of Azerbaijan (The Eneolithic, 6th–4th millennia BC)]. Baku: Elm. 260 p.

18. Narimanov I.G., Akhundov T.I., Aliev N.G., 2007. Leylatepe. Poselenie, traditsiya, etap v etnokul'turnoy istorii Yuzhnogo Kavkaza [Leyla-tepe. Settlement, tradition, a stage of the Southern Caucasus ethnocultural history]. Baku. 127 p.

19. Narimanov I.G., Akhundov T.I., Veliev S.S., Tagieva E.N., 1994. Results of the palynological studies in cultural layers of Eneolithic and Bronze Age settlements in Agdam district. Materialy nauchnoy sessii posvyashchennoy 100-letiyu vidnogo azerbaydzhanskogo arkheologa Salekha Mustafa oglu Kazieva [Proceedings of the academic session to the 100th anniversary of the outstanding Azerbaijani archaeologist Saleh Mustafa oglu Kaziev]. Baku, pp. 105–107. (In Russ.)

20. PalDat – Palynological Database: an online publication on recent (Electronic resource). URL: pollenhttps://www.paldat.org/.

21. Potemkin A.D., Sofronova E.V., 2009. Pechenochniki i antotserotovye Rossii [Liverworts and hornworts of Russia], 1. St. Petersburg; Yakutsk: Boston-Spektr. 368 p.

22. Sytin A.K., 2009. Astragaly (Astragalus L., Fabaceae) Vostochnoy Evropy i Kavkaza: sistematika, geografiya, evolyutsiya: avtoreferat dissertatsii … doktora biologicheskikh nauk [Astragaluses (Astragalus L., Fabaceae) of Eastern Europe and the Caucasus: systematics, areal, evolution: an author’s abstract of the Doctoral thesis in Biology]. St. Petersburg. 44 p.

23. Tagieva E.N., Veliev S.S., 2014. Natural conditions and the earliest farming and pastoral cultures of Azerbaijan. Main stages of interaction. Izvestiya Rossiyskoy akademii nauk. Seriya geograficheskaya [Bulletin of the Russian Academy of Sciences: Geography], 2, pp. 95–107. (In Russ.)

24. Veliev S.S., Tagieva E.N., Atakishiev R.M., 1996. Anthropogenic transformation of the plant formation on the Azerbaijan territory in the 4th –2nd millennia BC. Geografiya i prirodnye resursy [Geography and natural resources], 2. Irkutsk, pp. 169−176. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate