Везде
Horizon of the Late Bronze burials in the classical necropolis Volna-1 on the Taman Peninsula
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Horizon of the Late Bronze burials in the classical necropolis Volna-1 on the Taman Peninsula
Annotation
PII
S086960630013704-3-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Marina Klemeshova 
ORCID: 0000-0003-4120-095X
Occupation: junior researcher
Affiliation: Institute of Archaeology of Russian Academy of Sciences
Address: Moscow, Institute of Archaeology RAS, Dm. Ulianov str., 19
Roman Mimohod
ORCID: 0000-0002-4584-4747
Occupation: senior researcher
Affiliation: Institute of Archaeology RAS
Address: Dm. Ulianov str., 19
Nikolay Sudarev
Occupation: researcher
Affiliation: Institute of Archaeology RAS
Address: T.Shevchenco emb., 3-2-135
Edition
Issue 1
Pages
59-73
Abstract

The article focuses on characterization of the burials of the Late Bronze Age studied at the largest Bosporan necropolis Volna 1 on the Taman Peninsula. Moreover, the paper discusses the peculiarities of identification of the burials in the context of their deposition practically in the same stratigraphic horizon as the classical ones. The Late Bronze burials belong to the Timber Grave culture of the Kuban river region. The results of the studying the paste composition of pottery from these complexes by the methods of technical and technological analysis showed fundamental difference from the paste compositions of handmade ware of classical period in that region. In the framework of absolute chronology, the time of the burial ground can be attributed to the cal. 6th–14th centuries BC. Two burials with twisted skeletons of classical period are interpreted as having features of the Timber Grave culture traditions in terms of its funeral rite.

Keywords
necropolis, the Taman Peninsula, the Late Bronze Age, the Timber Grave culture, pottery, paste
Received
27.02.2020
Date of publication
09.03.2021
Number of purchasers
6
Views
94
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1

Рис. 1. Расположение некрополя Волна-1 (а) в юго-западной части Таманского полуострова. Fig. 1. The location of the Volna-1 necropolis in the southwestern part of the Taman Peninsula
2 В 2016–2018 гг. Сочинская экспедиция ИА РАН проводила спасательные раскопки на некрополе Волна-1 (рис. 1) (Мимоход, Сударев, Успенский, 2018). Он датируется VI–III вв. до н.э. и является самым представительным античным некрополем всего Причерноморья. За три года исследований экспедицией ИА РАН было вскрыто 4.2 га площади могильника, на котором было исследовано 565 погребений и 297 комплексов. В результате этих работ была раскопана северная, наиболее архаичная часть могильника, установлены его северная, северо-западная и северо-восточная границы. Большая часть некрополя была исследована экспедицией ООО “Ирида” под руководством И.В. Цокур. Эта площадь примыкает с ЮЗ и ЮВ к раскопам ИА РАН 2017–2018 гг. и с Ю к нашему раскопу 2016 г. (раскопки П.С. Успенского). Значение полученных материалов для изучения античного периода Причерноморья и всего древнегреческого мира сложно переоценить. Кроме частичной публикации полевых исследований, древнегреческие комплексы некрополя Волна-1 уже включены в различного рода обобщающие работы по отдельным аспектам античной проблематики. Этот памятник, без сомнения, являлся городским некрополем одноименного поселения Волна-1, древнегреческое название которого пока не установлено (Житников, 2018). Данное поселение возникло на месте более раннего догреческого поселения на перекрестке двух важнейших дорог, существовавших, как минимум, с эпохи средней бронзы. Одна дорога вела через перевалы Западного Кавказа в сторону Южной переправы через Боспор Киммерийский, вторая – из степного Прикубанья (Сударев, Поротов, Гарбузов, 2018).
3 Раскопки такими широкими площадями позволили проследить интересную ситуацию. Как выяснилось, на месте древнегреческого некрополя ранее, за тысячу лет до него, существовал грунтовый могильник бронзового века, выявление которого по ряду обстоятельств стало возможно не сразу1. Данная статья посвящена его характеристике и особенностям выделения погребений эпохи бронзы в условиях залегания их практически в одном стратиграфическом горизонте с античными и большой фрагментарности керамического материала.
1. Подробное изложение проблем и сложностей, связанных с его выделением, в данной статье не приводится из-за невозможности увеличения объема текста. Основные из них отмечены в тезисах доклада М.Е. Клемешовой “Об одной группе лепной керамики из некрополя Волна-1”, сделанного в августе 2019 г. на конференции “Археология и история Боспора” (Керчь, ВКИКМЗ). В ближайшее время тезисы будут опубликованы в журнале “Таврические студии”.
4

Рис. 2. Схема общего плана некрополя Волна-1 по материалам раскопок ИА РАН 2017–2018 гг. Условные обозначения: а – погребения, б – комплексы, в – погребения и комплексы поздней бронзы, г – античный колодец, д – реконструируемая дорога. Fig. 2. The general schematic plan of the Volna-1 necropolis based on materials from the 2017–2018 excavations by the Institute of Archaeology RAS
5 Погребений эпохи бронзы в раскопе ИА РАН 2016 г. не оказалось. Серийно они представлены на участке, исследованном в 2017 г. экспедицией ИА РАН (руководитель Р.А. Мимоход) и на участке раскопок И.В. Цокур 2018 г. Кратко охарактеризуем погребения из наших раскопок. В ходе полевых исследований они были разделены на две группы: “погребения” и “комплексы”. В первую объединены захоронения, где при раскопках вместе с инвентарем были встречены кости человека, во вторую – комплексы, где была представлена только керамика, или керамика в сопровождении мелких костей, впоследствии определенных антропологом А.Н. Абрамовой как человеческие. В последнем случае очевидно, что мы также имеем дело с погребениями. Погребения и комплексы бронзового века располагались на глубине 1.1–1.3 м от современной поверхности почвы. Все они обнаружены в раскопе 2017 г. (рис. 2).
6

Рис. 3. Погребения некрополя Волна-1 по материалам раскопок ИА РАН 2017–2018 гг.: 1 – погребение 547; 2 – погребение 570; 3 – погребение 577; 4 – погребение 576; 5 – погребение 449; 6 – погребение 449а; 7 – погребение 421; 8 – погребение 425; 9 – комплекс 341 (1–5, 8, 9 – эпоха бронзы; 6, 7 – античность). Условные обозначения здесь и на рис. 4: а – керамика, б –костный тлен. Fig. 3. Plans and cross-section views of the burials of the Volna-1 necropolis based on materials from the 2017–2018 excavations by the Institute of Archaeology RAS (1–5, 8, 9 – the Bronze Age; 6, 7 – the classical period)
7 Погребение 425 обнаружено на глубине -385 см (рис. 2; 3, 8). Яма не прослежена. Скелет взрослого человека 35–45 лет лежал в сильно скорченном положении на левом боку головой на СВ. Одна сохранившаяся рука была согнута в локтевом суставе под острым углом. Перед грудью в районе рук находился лепной сосуд (рис. 5, 8). Захоронение эпохи бронзы располагалось рядом с античным погребением 421 (рис. 3, 7).
8 Погребение 449 располагалось на глубине -480 см (рис. 2; 3, 5). Оно было перекрыто захоронением 449а античного времени (рис. 3, 6). Могильная яма погребения 449 имела неправильную, близкую к подпрямоугольной, форму, размеры 0.95 × 0.67 м. Скелет женщины (?) 45–55 лет находился в сильно скорченном положении на левом боку, черепом ориентирован на ВЮВ. Ноги согнуты в коленях под острым углом и прижаты к груди. Руки также сильно согнуты в локтевых суставах и прижаты к грудной клетке. За черепом располагался лепной сосуд (рис. 5, 20).
9

Рис. 4. Погребения некрополя Волна-1 по материалам раскопок ИА РАН 2016–2018 гг. 1 – погребение 472; 2 – комплекс 246; 3 – комплекс 229; 4 – комплекс 250; 5 – комплекс 279; 6 – погребение 477; 7 – комплекс 333; 8 – погребение 331; 9 – погребение 411 (1–6 – эпоха бронзы; 8, 9 – античность). Условные обозначения: а – кость животного, б – уголь. Fig. 4. Plans and cross-section views of the burials of the Volna-1 necropolis based on materials from the 2016–2018 excavations by the Institute of Archaeology RAS (1–6 – the Bronze Age; 8, 9 – the classical period)
10 Погребение 472 зафиксировано на глубине -405 см (рис. 2; 4, 1). Могильная яма имела подпрямоугольную форму, размеры 1.2 × 0.6 м. От скелета сохранились только мелкие фрагменты бедренных костей. Пол и возраст установить не удалось. Тем не менее уверенно можно сказать, что умерший находился в скорченном положении на левом боку, скорее всего, черепом ориентирован в восточный сектор. В погребении обнаружено два лепных сосуда (рис. 5, 9, 21). Один из них находился у колен скелета, второй в районе предполагаемого нахождения черепа. На втором сосуде лежали ребра крупного копытного.
11 Погребение 477 располагалось на глубине -408 см (рис. 2; 4, 6). Сохранились отдельные фрагменты костей руки и ног, которые принадлежали взрослому человеку, предположительно, женщине. По их положению реконструируется скорченное положение на правом боку с возможной восточной ориентировкой. Сохранившиеся кости правой руки свидетельствуют, что она была слабо согнута в локте и протянута к тазу. Возле ее локтя обнаружены обломки сосуда (рис. 5, 22). Вокруг прослежены следы горения.
12 Погребение 547 обнаружено на глубине -440 см (рис. 2; 3, 1). Оно совершено в яме овальной формы размерами 1.1 × 0.57 м. Костяк мужчины 45–55 лет находился в сильно скорченном положении на правом боку головой на В. Ноги и руки сильно согнуты, кисти находятся у лица, колени в районе живота. У локтей рук находился лепной сосуд (рис. 5, 10).
13 Погребение 570 располагалось на глубине -401 см (рис. 2; 3, 2). Яма не прослежена. От костяка зафиксированы отдельные плохо сохранившиеся кости ребенка 5–9 лет: фрагменты трубчатых костей, черепа и зубы. Поза точно не устанавливается, ориентация (по черепу), скорее всего, была восточной. В погребении обнаружены два лепных сосуда, один из которых представлен только нижней частью (рис. 5, 23, 24).
14

Рис. 5. Лепная керамика из погребений эпохи бронзы некрополя Волна-1 по материалам раскопок ИА РАН в 2017 г.: 1, 2 - комплекс 229; 3, 4 - комплекс 317; 5, 6 – комплекс 333; 7 – комплекс 373; 8 – погребение 425; 9, 21 – погребение 472; 10 – погребение 547; 11, 18 – траншея № 4, подъемный материал; 12, 13 – комплекс 246; 14, 15 - комплекс 250; 16, 17 – комплекс 279; 19 – комплекс 341; 20 – погребение 449; 22 – погребение 477; 23, 24 – погребение 570; 25, 26 – погребение 576; 27, 28 – погребение 577. Fig. 5. Handmade pottery from the Bronze Age burials of the Volna-1 necropolis based on materials from the 2017 excavations by the Institute of Archaeology RAS
15 Погребение 576 найдено на глубине -385 см (рис. 2; 3, 4). От скелета сохранились только фрагменты бедренных костей, пол и возраст не определены. Положение костяка не установлено, скорее всего, скорченное на левом боку, ориентировка, вероятно, восточная. Сопровождающий инвентарь представлен двумя сосудами (рис. 5, 25, 26).
16 Погребение 577 обнаружено на глубине -442 см (рис. 2; 3, 3). Захоронение совершено в яме овальной формы размерами 1.05 × 0.56 м. Костяк очень плохой сохранности, пол определить не удалось, возраст 25–35 лет. Сохранились фрагменты черепа, зубы и части бедренных и больших берцовых костей. От рук сохранился костный тлен предплечья. Судя по расположению костей, умерший находился в сильно скорченном положении на левом боку, черепом к ЮВ. Перед грудью стояли два сосуда (рис. 5, 27, 28).
17 Комплекс 229 располагался на глубине -360 см (рис. 2; 4, 3). Его яма не прослежена. В состав комплекса входили два сосуда (рис. 5, 1, 2). Кости скелета не зафиксированы.
18 Комплекс 246 обнаружен на глубине -340 см (рис. 2; 4, 2). От скелета сохранились мелкие фрагменты костей человека. Пол и возраст не установлены. Реконструировать позу и ориентировку тоже сложно. В погребении обнаружены два сосуда (рис. 5, 12, 13). Не исключено, что они могли находиться в районе черепа умершего.
19 Комплекс 250 зафиксирован на глубине -388 см (рис. 2; 4, 4). Яму проследить не удалось. В состав комплекса входили два лепных сосуда (рис. 5, 14, 15). Кости скелета человека не обнаружены.
20 Комплекс 279 располагался на глубине -328 см (рис. 2; 4, 5). Яма не прослежена. Обнаружены два лепных сосуда (5, 16, 17), кости человека также не выявлены.
21 Комплекс 317 обнаружен на глубине -391 см (рис. 2). Яму зафиксировать не удалось. В его состав входили два лепных сосуда (рис. 5, 3, 4). Кости человека не обнаружены.
22 Комплекс 333 зафиксирован на глубине -407 см (рис. 2; 4, 7). Он устроен в яме округлой формы диаметром 0.59 м. На дне конструкции располагались рядом друг с другом два лепных сосуда (рис. 5, 5, 6).
23 Комплекс 341 располагался на глубине -441 см (рис. 2; 3, 9). Могильная яма имела подпрямоугольную форму, размеры – 1.34 × 0.87 м. Остатки скелета в могиле не обнаружены. В СЗ углу ямы находился лепной сосуд (рис. 5, 19).
24 Комплекс 373 обнаружен на глубине -395 см (рис. 2). Яму зафиксировать не удалось, костей человека тоже. Обнаружен только лепной сосуд (рис. 5, 7).
25 Итак, на некрополе Волна-1 мы имеем дело с 16 объектами, содержащими лепную посуду, которые можно уверенно датировать эпохой бронзы.
26 С учетом того, что лепная посуда и скорченная адоративная поза погребенных могут присутствовать на античных некрополях (Сударев, 2004; Bérard, 2017.Р. 32–34, 298; Σκαρλατίδου, 2010. Р.172, 176, 197, 201, 206, 207, 213, 218), необходимо детально аргументировать бронзовую атрибуцию указанных комплексов. Прежде чем анализировать обрядово-инвентарный комплекс, следует рассмотреть базовые археологические данные, свидетельствующие о том, что античный некрополь и могильник бронзового века на Волне 1 представляют разновременные памятники.
27 Прямая стратиграфия. Принципиальное значение в этом отношении имеет связка погребений 449 и 449а (рис. 3, 5, 6). Здесь достоверно установлено, что античное погребение с вытянутым на спине трупоположением перекрыло скорченное захоронение на левом боку – погребение эпохи бронзы. Именно этот случай и позволил вынести понятие “горизонт” в заглавие статьи. Следует отметить, что глубина залегания античных погребений и захоронений бронзового века фактически совпадают. Это объясняется тем, что носители тех и других традиций при создании могильных ям доходили до предматерика и в лучшем случае немного углублялись в материк. Наши раскопки в 2014 г. кургана эпохи бронзы по соседству с некрополем Волна-1 показали, что уровень погребенной почвы по сравнению с современным на Тамани, если и поменялся, то незначительно, а, соответственно, глубина большинства могильных ям погребений античного времени и эпохи бронзы колебалась от 1.5 до 2.5 м. Комплекс погребений 449 и 449а хорошо иллюстрирует эту ситуацию. Принципиальное значение здесь имеют нивелировочные отметки и расположение костяков. Во время расчистки этих захоронений было четко зафиксировано, что ноги античного погребения 449а перекрывают сосуд и верхнюю часть скелета погребения эпохи бронзы 449. О перекрывании одним погребением другого, более раннего, свидетельствуют и конфигурации ям: вытянутая для античного погребения и неправильная, близкая к подпрямоугольной, для захоронения эпохи бронзы.
28 “Прямая планиграфия”. Это в известной мере условный и придуманный нами термин, но мы специально вводим его в статью. По своей весомости он, конечно, уступает “прямой стратиграфии”, но на своем уровне дополняет картину, подтверждая наличие двух разновременных горизонтов в некрополе. В этом отношении важна связка погребений 421 и 425. Первое из них относится к античному периоду. Скелет лежал вытянуто на спине, черепом ориентирован на ЮВ (рис. 3, 7). Вплотную к этому захоронению примыкало погребение 425, относящееся к бронзовому веку. Скелет находился в скорченном адоративном положении на левом боку головой на СВ (рис. 3, 8). Столь близкое расположение скелетов с разной обрядностью захоронения, скорее всего, может свидетельствовать об их разновременности. Сложно представить, что два погребения были совершены в одной яме. К сожалению, могильные конструкции не зашли в материк, и их проследить не удалось. Однако на некрополе архаического и классического времени Волна-1, если предположить, что оба погребения были совершены в одной яме, такие обширные могилы всегда сопровождались грунтовыми и сырцовыми блоками и обилием инвентаря. Ни того, ни другого признака в связке погребений 421 и 425 не зафиксировано, поэтому с большой долей вероятности можно утверждать, что такое планиграфическое расположение этих комплексов связано с их разновременностью. Это подтверждают и различия в степени сохранности скелетов, обнаруженных на площади 2 м2 и находившихся на одной глубине и в одних и тех же почвенных условиях. Скелет из погребения 421 сохранился значительно лучше, чем костяк захоронения 425. Это красноречиво свидетельствует о наличии существенного хронологического разрыва в сооружении обоих комплексов.
29 Второй важный момент “прямой планиграфии” касается общего плана некрополя, на котором северо-западный участок пространственно отделен от юго-восточного (рис. 2). Анализ облака точек местонахождения погребений и комплексов античного периода недвусмысленно указывает, что такая планиграфическая структура не могла сформироваться случайно, а является результатом проектирования. Расположение погребений ясно показывает, что этот участок античного некрополя формировался вокруг дороги, ведущей с севера на юг через некрополь к поселению Волна-1. Подтверждает это и наличие такого уникального для античных некрополей объекта, как колодец глубиной свыше 11 метров, который находится на обочине дороги и был связан не столько с некрополем, сколько с транспортной артерией. Ширина дороги составляет около 10 м. С учетом обочин этот размер полностью соответствует современной двухполосной автодороге. На одном участке можно наблюдать “сужение” проезжей части до 6 м, но происходит оно за счет расположения погребения 547, которое относится к эпохе бронзы. Иными словами, никакого “сужения” античной дороги не было. Ее устроители просто не знали о существовании более раннего захоронения, и на участке расположения погребения 547 дорога имела же такую стандартную ширину, как и на других отрезках. Этот случай “прямой планиграфии” хорошо иллюстрирует наличие двух разновременных горизонтов на некрополе Волна-1.
30 Точно установить культурно-хронологическую атрибуцию погребений эпохи бронзы позволяет анализ их обрядово-инвентарного комплекса. Там, где удалось определить позу умерших, они находились в ямах в скорченном положении в позе адорации на левом или правом боку с ориентировкой в восточный сектор (СВ, В, ЮВ) (рис. 3, 1; 3; 5, 8; 4, 1). Такой обряд в эпоху бронзы на Тамани и Кубани распространяется в финале среднего бронзового века, в посткатакомбной кубанской культурной группе (Мимоход, 2006; 2013. Рис. 98, 2, 4, 5, 99, 2). Причем особенностью этого культурного образования является то, что правобочное положение скелета является таким же важным элементом наглядного образа культуры, как и левобочное. Это отличает кубанскую культурную группу от других посткатакомбных групп, где полностью доминировало расположение костяка на левом боку2. Однако, возникнув в посткатакомбный период, обряд, представленный в погребениях эпохи бронзы некрополя Волна-1, наследуется и активно используется в эпоху поздней бронзы. Речь идет о срубной культуре Кубани и Тамани. В ее материалах представлен скорченный адоративный обряд как с левобочным, так и правобочным положением, с ориентировкой в восточный сектор (Сорокина, 1985. С. 141; 1989. С. 280; 2000. С. 78; 2001. С. 162). Причем, в отличие от других регионов распространения срубной культуры, именно на этих территориях правобочное положение скелетов вместе с левобочным входит в состав культурных маркеров, которые наследуются от предшествующего посткатакомбного периода.
2. Исключение составляет днепро-донская бабинская культура. На ее раннем этапе также положение на правом боку представляет системное явление. Оно характерно для женской обрядовой группы (Отрощенко, 1992; Литвиненко, 2006. С. 173, 174). На последующих этапах развития этой культуры данная обрядовая группа исчезает, и левобочное положение костяков также становится полностью доминирующим.
31 Подтверждает срубную атрибуцию горизонта погребений бронзового века анализ керамической серии. Лепные сосуды, обнаруженные в вышеупомянутых погребениях и комплексах, относятся к керамике локального прикубанского варианта срубной культурно-исторической общности, выделенного И.А. Сорокиной (Сорокина, 1985. С. 138. Рис. 4; 5, 1-3; 7, 3; 1986. С. 56–57. Рис. 13; 1987. С. 16; 1989. С. 281–283. Рис. 3). Опираясь на публикации лепной посуды античного времени Боспора, Подонья и Прикубанья и результаты исследований этой категории археологических материалов в последние годы на Таманском полуострове и к юго-востоку от него3, в настоящее время можно с уверенностью утверждать, что керамика подобной формы, относящаяся к эпохе античности, на этих территориях отсутствует.
3. Основные работы перечислены: Клемешова, 2019а. С. 321–324.
32 И.А. Сорокина выделила пять типов и ряд вариантов сосудов, характерных для прикубанского варианта срубной КИО, отметив, что горшки типа V – классическая срубная острореберная форма – в Прикубанье практически отсутствуют. Найденная в некрополе Волна-1 керамика также относится к типам I–IV. Всего на участке работ ИА РАН обнаружено 28 сосудов (рис. 5), из которых 20 представляют собой формы с восстанавливаемым профилем: 11 изделий относятся к типу I (рис. 5, 1–11), из которых 9 (рис. 5, 1–8, 10) – к типу Iа – банкам с расходящимися стенками с прямым венчиком, 1 (рис. 5, 9) – к типу Iв (с загнутым внутрь венцом), 1 (рис. 5, 11) – к варианту типа I с отогнутым наружу венцом, не встречавшемуся ранее, и существование которого предполагалось И.А. Сорокиной лишь теоретически (Сорокина, 1986. Рис. 13). Все они являются открытыми формами и, вероятно, правомерно было бы относить их к мискам.
33 К типу IIIа принадлежат горшки № 2 из погр.472 и № 2 из погр. 576 (рис.5, 21, 26); IIIв – сосуд № 1 из погр. 577 (рис. 5, 27); IVб – два сосуда из комплекса 246 (рис. 5, 12, 13), сосуд № 1 из погр. 570 (рис. 5, 23), а также, возможно, № 2 из погр. 577 и горшок из комплекса 341 (рис. 5, 19, 28). Остальные фрагменты сосудов представляют собой нижние части горшков и мисок, связать которые с конкретными типами керамических изделий прикубанского варианта срубной КИО невозможно.
34 Всю эту керамику объединяет ряд морфологических и технологических особенностей, позволяющих говорить о ее единой культурной принадлежности. Для большинства изделий характерен кратковременный обжиг в окислительной атмосфере, о котором можно судить по цвету поверхностей и слоям, наблюдаемым в свежих изломах черепков. Обе поверхности при этом имеют светло-рыжий цвет, иногда с темно-серыми пятнами, внутренняя в более редких случаях может быть черно-серой, что объясняется различным положением сосуда во время обжига в обжигательном устройстве (вверх или вниз дном). Изломы таких сосудов имеют, соответственно, три или два слоя (светло-рыжий/темно-серый/светло-рыжий или светло-рыжий/черно-серый, с тонкими, 0.1-0.2 мм, прослойками прокала светло-рыжего цвета и четкими границами между слоями. Лишь три изделия можно отнести к обожженным полностью в восстановительной атмосфере (все поверхности темно-серого цвета). Изломы у них однослойные, черно-серые. Лепным сосудам античного времени из некрополя Волна-1 и в целом этой категории керамики Азиатского Боспора и юго-восточной части Таманского полуострова, в основном, присущ обжиг в восстановительной или полувосстановительной атмосфере.
35 Все горшки и миски эпохи бронзы из некрополя не имеют лощения и орнаментации, поверхности их, как правило, заглажены, у некоторых изделий внешняя сторона шероховатая. Иногда снаружи присутствуют неглубокие “расчесы”, образовавшиеся в результате заглаживания твердым предметом с волокнистой поверхностью (щепкой? деревянным ножом?). Почти у каждого из сосудов (за исключением некоторых мисок типа I) в придонной части имеется закраина, обычно отсутствующая на лепной посуде античного времени.
36 Основное отличие технологии изготовления указанной посуды бронзового века от лепной керамики местного населения периода греческой колонизации заключается в разных традициях составления формовочных масс4. Было установлено, что для всех рассмотренных сосудов формовочные массы составлялись по рецепту “глина + шамот + органический раствор”. Последний компонент на основании сопоставления с эталонными образцами, находящимися в лаборатории “История керамики” Института археологии РАН, и проведенных экспериментов, с высокой долей вероятности можно отождествлять с процеженной выжимкой из навоза жвачных животных. Лишь при изготовлении одного горшка из погр. 570 (рис. 5, 23) была дополнительно использована примесь мелкой (до 1 мм) дресвы из кальцита в концентрации 1:7. Шамот отмечен мелкий (до 1 мм) или, как правило, средний (до 2 мм), в концентрации, в основном, 1:5, в 25% случаев – 1:6-1:7.
4. Исследование исходного пластичного сырья и состава формовочных масс лепной керамики некрополя Волна-1 было проведено М.Е. Клемешовой по методике, разработанной А. А. Бобринским (Бобринский, 1978; 1999).
37 При исследовании лепной посуды античного времени некрополя Волна-1 и ряда памятников VI в. до н.э. – III вв. н.э. Боспора и его юго-восточного пограничья такой рецепт формовочных масс не встречен. При изучении местной керамики Азиатского Боспора VI–I вв. до н.э. зафиксированы две основные гончарные традиции изготовления лепной посуды, ни одна из которых не связана с выявленной по описываемым здесь сосудам эпохи бронзы. Для первой из них характерно использование формовочных масс на основе илистого сырья (лиманного ила или илистой глины со значительной естественной примесью раковины), для второй – составление их из глины с дресвой из кальцита (Клемешова, 2019б. С. 31). В соответствии с этими же традициями изготовлена и лепная посуда античного времени из некрополя Волна-1.
38 В то же время рецепт “глина + шамот + выжимка” является преобладающим при изготовлении керамики эпохи поздней бронзы на поселениях Ильич-1 (Клемешова, 2018. С. 208; Шаров, Клемешова, 2019. С. 352) и Волна-1 (раскопки О.В. Шарова). Выявлен он также по сосудам эпохи бронзы и начала раннего железного века из курганного могильника Уташ (Вальчак, Клемешова, 2018. С. 52). Наличие примеси шамота как основной, встречающейся в керамике прикубанского варианта срубной КИО, отмечено И. А. Сорокиной (Сорокина, 1989. С. 280).
39 Таким образом, можно констатировать отсутствие сходства в морфологии и ряде технологических характеристик (составлении формовочных масс, режиме обжига) между керамикой бронзового века из некрополя Волна-1 и лепной посудой Азиатского Боспора античного времени, а также распространенность выявленного состава формовочных масс у населения Таманского полуострова именно в эпоху поздней бронзы.
40 Анализ обряда и керамической серии позволяет уверенно отнести материалы эпохи бронзы некрополя Волна-1 к срубной культурно-исторической общности. Таманский полуостров входит в территорию бережновско-маевской срубной культуры (Отрощенко, 2003. Рис. 1), ее прикубанского варианта (Сорокина, 1987; 1989). В керамической серии нашего памятника отсутствуют архаичные черты раннесрубного периода (глубокие расчесы, подколоколовидные формы и т.д.). Нет в ней и признаков позднесрубного времени (округлобокие профилированные формы, налепные валики и т.д.). В связи с этим, горизонт бронзового века некрополя Волна-1 следует датировать развитой фазой срубной общности, что в рамках калиброванных радиоуглеродных значений будет соответствовать XVI–XIV вв. до н.э.
41 В связи с выявлением срубного могильника на Волне-1 актуализируется и вопрос о скорченных погребениях античного периода. На участках, исследованных экспедицией ИА РАН, обнаружено два достоверно античных погребения, совершенных по обрядности, сходной со срубной. В погребении 411 (рис. 4, 9) (раскоп 2018 г.) скелет находился в скорченном положении на правом боку головой на ВЮВ, руки согнуты в локтях, кисти перед лицом. Его античную атрибуцию полностью подтверждает унгвентарий, обнаруженный на дне могильной ямы. Исходя из закономерностей развития формы сосудов данного типа (Camilli, 1999. Р. 31, 54. № 3–5), можно предложить его датировку не позже третьей четверти IV в. до н.э., а наиболее вероятная дата – первая половина IV в. до н. э. Несмотря на то, что положение скелета полностью соответствует срубным стандартам, кроме унгвентария, есть очень важная обрядовая черта, которая свидетельствует об античном возрасте погребения. Речь идет о форме могильной ямы. Она абсолютно выпадает из срубных стандартов, зато целиком соответствует античным. Яма была узкая и вытянутая, а умерший в скорченном положении, занимал ее половину. Иными словами, могила была вырыта для вытянутого трупоположения по античной традиции, но по каким-то причинам (см. Сударев, 2010. С. 425) в нее помещен скорченный костяк. Именно по этим признакам было идентифицировано и второе античное скорченное погребение 331 (рис. 4, 8) (раскопки 2016 г.). В нем не было инвентаря, но ситуация с обрядом принципиально та же, что и с захоронением 411. Скорченное захоронение, уже на левом боку, совершено в вытянутой узкой яме, характерной для античной обрядности.
42 Одним из авторов уже неоднократно высказывалась мысль, что к моменту начала греческой колонизации региона на территории Таманского полуострова и прилегающего к нему Анапского района сохранялись остатки местного, более раннего населения (Иванов, Сударев, 2012, 2013, 2018), обитавшего на данной территории в эпоху позднего бронзового века (Кияшко, Сударев, 2018). Мы наблюдаем преемственность в погребальных обрядах и принципах домостроительства. Вероятно, предгорья Кавказа и защищенные водными преградами территории Таманского полуострова являлись территорией, на которой потомки населения предшествующей эпохи пережили сложный период катаклизмов начального этапа раннего железного века и продолжали обитать вплоть до появления греческих колонистов. Не исключено, что одна из групп этого населения могла сохранять и некоторые традиции срубного населения региона. Однако эта тема требует дальнейшей, более тщательной проработки.

References

1. Bérard R.M., 2017. Mégara Hyblaea 6. La nécropole méridionale de la cite archaïque, 2. Archéologie et histoire sociale des rituels funéraires. Rome: École Française de Rome. 362 p.

2. Bobrinskiy A.A., 1978. Goncharstvo Vostochnoy Evropy. Istochniki i metody izucheniya [Pottery of Eastern Europe. Sources and methods of research]. Moscow: Nauka. 272 p.

3. Bobrinskiy A.A., 1999. Pottery technology as a subject of historical and cultural study. Bobrinskiy A.A., Tsetlin Yu.B., Vnukov S.Yu., Glushkov I.G., Grebenshchikov A.V., Zhushchikhovskaya I.S., Vasil'eva I.N., Salugina N.P., Skarbovenko V.A., Kalinina I.V., Glushkova T.N. Aktual'nye problemy izucheniya drevnego goncharstva: kollektivnaya monografiya [Topical issues of studying ancient pottery: a joint monograph]. Samara: Samarskiy gosudarstvennyy pedagogicheskiy universitet, pp. 5–109. (In Russ.)

4. Camilli A., 1999. Ampullae: balsamari ceramici di et à ellenistica e romana. Roma: Fratelli Palombi. 152 p.

5. Ivanov A.V., Sudarev N.I., 2012. To the issue of pre-Greek population of the Taman Peninsula. Drevnosti Bospora: mezhdunarodnyy ezhegodnik po istorii, arkheologii, epigrafike, numizmatike i filologii Bospora Kimmeriyskogo [Antiquities of the Bosporus: an international yearbook on the history, archaeology, epigraphy, numismatics and philology of the Cimmerian Bosporus], 16. Moscow: IA RAN, pp. 178–199. (In Russ.)

6. Ivanov A.V., Sudarev N.I., 2013. The indigenuous population of Taman on the eve of colonization. Drevnosti Bospora: mezhdunarodnyy ezhegodnik po istorii, arkheologii, epigrafike, numizmatike i filologii Bospora Kimmeriyskogo [Antiquities of the Bosporus: an international yearbook on the history, archaeology, epigraphy, numismatics and philology of the Cimmerian Bosporus], 17. Moscow: IA RAN, pp. 176–186. (In Russ.)

7. Ivanov A.V., Sudarev N.I., 2018. Aripharnes, king of the Thracians? Bosporskiy fenomen: obshchee i osobennoe v istoriko-kul'turnom prostranstve antichnogo mira: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [Bosporan phenomenon: general and specific in the historical and cultural space of the Greek world: Proceedings of the International scientific conference], 2. V.Yu. Zuev, V.A. Khrshanovskiy, eds. St.Petersburg: Izdatel'sko-poligraficheskiy tsentr Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta promyshlennykh tekhnologiy i dizayna, pp. 48–55. (In Russ.)

8. Kiyashko A.V., Sudarev N.I., 2018. On the ethnocultural attribution and chronology of the Late Bronze Age sites on the Taman Peninsula. Bospor Kimmeriyskiy i varvarskiy mir v period antichnosti i srednevekov'ya. Traditsii i innovatsii. XIX Bosporskie chteniya: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [The Cimmerian Bosporus and barbarian world in the classical and medieval periods. Tradition and innovation. XIX Bosporan readings: Proceedings of the International scientific conference]. Kerch': Demetra, pp. 212–218. (In Russ.)

9. Klemeshova M.E., 2018. Preliminary results of the technical and technological analysis of the Late Bronze Age pottery from the excavations of the Ilyich-1 settlement. Kavkaz v sisteme kul'turnykh svyazey Evrazii v drevnosti i srednevekov'e. XXX “Krupnovskie chteniya” po arkheologii Severnogo Kavkaza: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [Caucasus in the system of cultural relations of Eurasia in the ancient period and in the Middle Ages. XXX Krupnov readings on the archaeology of the North Caucasus: Proceedings of the International scientific conference]. U.Yu. Kochkarov, ed. Karachaevsk: Karachaevo-Cherkesskiy gosudarstvennyy universitet, pp. 207–210. (In Russ.)

10. Klemeshova M.E., 2019a. Mixed paste compositions of handmade ware as an indicator of intercultural contacts in the southeast of the Asian Bosporus. Greki i varvarskiy mir Severnogo Prichernomor'ya: kul'turnye traditsii v kontaktnykh zonakh: materialy V mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii “Arkheologicheskie istochniki i kul'turogenez” [Greeks and the barbarian world of the Northern Pontic: cultural traditions in contact zones: Proceedings of the V International scientific conference “Archaeological sources and cultural genesis”]. St.Petersburg: Skifiya-print, pp. 30–32. (In Russ.)

11. Klemeshova M.E., 2019b. Types of handmade ware from the settlement and necropolis of Vestnik-1. Drevnosti Bospora: mezhdunarodnyy ezhegodnik po istorii, arkheologii, epigrafike, numizmatike i filologii Bospora Kimmeriyskogo [Antiquities of the Bosporus: an international yearbook on the history, archaeology, epigraphy, numismatics and philology of the Cimmerian Bosporus], 24. Moscow: IA RAN, pp. 303–324. (In Russ.)

12. Litvinenko R.A., 2006. The Dnieper-Don Babino culture (sources, area, burial rite). Materiali ta doslidzhennya z arkheologiї Ckhidnoї Ukraїni [Materials and reports on the archaeology of Eastern Ukraine], 5. Lugans'k: Skhіdnoukraїns'kiy natsіonal'niy unіversitet, pp. 157–187. (In Russ.)

13. Mimokhod R.A., 2006. Burials of the final stage of the Middle Bronze Age in the Kuban region. Drevnie kul'tury Kavkazskogo Prichernomor'ya: materialy I Abkhazskoy mezhdunarodnoy arkheologicheskoy konferentsii [Ancient cultures of the Caucasian Pontic: Proceedings of the I Abkhaz international archaeological conference]. Sukhum: Abkhazskiy gosudarstvennyy universitet, pp. 249–253. (In Russ.)

14. Mimokhod R.A., 2013. Lolinskaya kul'tura. Severo-zapadnyy Prikaspiy na rubezhe srednego i pozdnego periodov bronzovogo veka [The Lola culture. The northwestern pre-Caspian region at the turn of the Middle and Late Bronze Age]. Moscow: IA RAN. 568 p. (Materialy okhrannykh arkheologicheskikh issledovaniy, 16). (In Russ.)

15. Mimokhod R.A., Sudarev N.I., Uspenskiy P.S., 2018. The Volna-1 necropolis (2017). Goroda, selishcha, mogil'niki. Raskopki 2017 goda [Towns, settlements, burial grounds. Excavations of 2017]. A.V. Engovatova, ed. Moscow: IA RAN, pp. 220–231. (Materialy spasatel'nykh arkheologicheskikh issledovaniy, 25). (In Russ.)

16. Otroshchenko V.V., 1992. An early ritual group of burials of the Multicordoned Ware culture in the Left-Bank Ukraine. Istoriya i arkheologiya Slobodskoy Ukrainy [History and archaeology of Sloboda Ukraine]. S.I. Berestnev, ed. Khar'kov: Khar'kovskiy gosudarstvennyy universitet, pp. 163–165. (In Russ.)

17. Otroshchenko V.V., 2003. To the history of tribes belonging to the Timber Grave cultural community. Arkheologiya vostochnoevropeyskoy lesostepi. Dono-Donetskiy region v epokhu bronzy [Archaeology of the Eastern European forest-steppe. The Don-Donets region in the Bronze Age], 17. Voronezh: Voronezhskiy gosudarstvennyy universitet, pp. 68–96. (In Russ.)

18. Sharov O.V., Klemeshova M.E., 2019. Bronze Age handmade ceramics of the Ilyich-1 settlement: results of technical and technological analysis. Kratkie soobshcheniya Instituta arkheologii [Brief Communications of the Institute of Archaeology], 256, pp. 344–362. (In Russ.)

19. Sorokina I.A., 1985. Burials of the Late Bronze Age in the Lower Kuban region. Sovetskaya arkheologiya [Soviet archaeology], 3, pp. 136–151. (In Russ.)

20. Sorokina I.A., 1986. Burials of the Late Bronze Age in West Ciscaucasia (to the research methodology). Arkheologicheskie otkrytiya na novostroykakh [Archaeological discoveries on construction sites], 1. Drevnosti Severnogo Kavkaza. Moscow: Nauka, pp. 33–69. (In Russ.)

21. Sorokina I.A., 1987. Pamyatniki srubnoy kul'tury Zapadnogo Predkavkaz'ya (po dannym pogrebal'nogo obryada): avtoreferat dissertatsii … kandidata istoricheskikh nauk [Sites of the Timber Grave culture of the West Ciscaucasia (based on the burial rite): the author’s abstract of a Doctoral Thesis in History]. Moscow. 22 p.

22. Sorokina I.A., 1989. About the cis-Kuban variant of the Timber Grave cultural and historical community. Drevnosti Stavropol'ya [Antiquities of the Stavropol land]. R.M. Munchaev, ed. Moscow: Nauka, pp. 279–287. (In Russ.)

23. Sorokina I.A., 2000. Development of the steppe foothill Trans-Kuban region by the population of the Timber Grave cultural and historical community. Srubnaya kul'turno-istoricheskaya obshchnost' v sisteme drevnostey epokhi bronzy evraziyskoy stepi i lesostepi: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [The Timber Grave cultural and historical community in the system of the Bronze Age antiquities of the Eurasian steppe and forest-steppe: Proceedings of the International scientific conference]. Voronezh: Voronezhskiy gosudarstvennyy universitet, pp. 77–80. (In Russ.)

24. Sorokina I.A., 2001. Kurgannye drevnosti Zakuban'ya [Mound antiquities of Trans-Kuban region]. Krasnodar: Kraybibkollektor. 284 p.

25. Sudarev N.I., 2004. Burials with elements of contracted skeleton in the Bosporan necropolises of the 6th–2nd centuries BC. Drevnosti Bospora: mezhdunarodnyy ezhegodnik po istorii, arkheologii, epigrafike, numizmatike i filologii Bospora Kimmeriyskogo [Antiquities of the Bosporus: an international yearbook on the history, archaeology, epigraphy, numismatics and philology of the Cimmerian Bosporus], 7. Moscow: IA RAN, pp. 332–343. (In Russ.)

26. Sudarev N.I., 2010. Necropolises and funeral rites. Antichnoe nasledie Kubani [The classical heritage of the Kuban region], II. Moscow: Nauka, pp. 418–472.

27. Sudarev N.I., Porotov A.V., Garbuzov G.P., 2018. The road from Sindike to Sindike: the significance of the Anapa bay-bar in the history of the region. Bospor Kimmeriyskiy i varvarskiy mir v period antichnosti i srednevekov'ya. Traditsii i innovatsii. XIX Bosporskie chteniya: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [The Cimmerian Bosporus and barbarian world in the Classical period and in the Middle Ages. Tradition and innovation. XIX Bosporan readings: Proceedings of the International scientific conference]. Kerch': Demetra, pp. 485–494. (In Russ.)

28. Val'chak S.B., Klemeshova M.E., 2018. Results of the analysis of pottery paste from the Utash mound cemetery in Krasnodar Territory. Kavkaz v sisteme kul'turnykh svyazey Evrazii v drevnosti i srednevekov'e. XXX “Krupnovskie chteniya” po arkheologii Severnogo Kavkaza: materialy mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [Caucasus in the system of cultural relations of Eurasia in the ancient and medieval periods. XXX Krupnov readings on the archaeology of the North Caucasus: Proceedings of the International scientific conference]. U.Yu. Kochkarov, ed. Karachaevsk: Karachaevo-Cherkesskiy gosudarstvennyy universitet, pp. 50–52. (In Russ.)

29. Zhitnikov V.G., 2017. “East quarter” of residential and commercial buildings of the 5th–2nd centuries BC at the settlement of Volna I (Taman Peninsula). Drevnosti Bospora: mezhdunarodnyy ezhegodnik po istorii, arkheologii, epigrafike, numizmatike i filologii Bospora Kimmeriyskogo [Antiquities of the Bosporus: an international yearbook on the history, archaeology, epigraphy, numismatics and philology of the Cimmerian Bosporus], 21. Moscow: IA RAN, pp. 95–121. (In Russ.)

30. Σκαρλατίδου Е., 2010. Το αρχαϊκό νεκροταφείο των Αβδήρων: συμβολήσ την έρευνα της αποικίας των Κλαζομενών στα Άβδηρα. Θεσσαλονίκη: Αρχαιολογικού Ινστιτούτου Μακεδονικών και Θρακικών Σπουδών. 395 p.

Comments

No posts found

Write a review
Translate